1891

174 А. А. КИСЕЛЕВ - И. И. ШИШКИНУ

Москва. 9 апреля 1891

Многоуважаемый Иван Иванович!

Как только я привез приобретенный у Вас этюдик (дубы) в Москву и передал его по принадлежности, так явился охотник до Ваших этюдов за ту же цену (50 р.), и я решился ему продать один Ваш старый Крымский этюд, не знаю, помните ли Вы его. Он писан на желтой бумаге и изображает какую-то татарскую постройку на камнях с небольшим количеством зелени и с сухой травой на первом плане. Этюд этот мало напоминает Вас и вообще гораздо слабее тех дубков, что я приобрел у Вас для Р. Мицкевича. (Рымвид-Мицкевич - московский коллекционер.) Препровождая Вам деньги (50 рублей) через В. М. Константиновича, (Константинович Василий Михайлович - сопровождал передвижные выставки по городам в качестве уполномоченного ТПХВ (1888 - 1890), был секретарем Правления ТПХВ (1890-1895).) прошу Вас черкните мне, не сердитесь ли Вы на меня за эту продажу, и если нет, то могу ли я надеяться получить со временем от Вас взамен проданного другой какой-нибудь этюдик.

Вы, конечно, побываете в Москве на французской выставке (Имеется в виду открывшаяся в мае 1891 г. в Москве большая промышленная и художественная выставка.) и мы с Вами увидимся?

Искренне преданный Вам

Ваш А. Киселев.

Р. S. Прилагаю здесь и расписку покупателя.

175 И. И. ШИШКИН - Е. М. ХРУСЛОВУ

Питер. 20 апреля 1891

Добрейший многоуважаемый Егор Моисеевич,

Я получил письмо от редакции Артист, («Артист» - московский театральный, музыкальный и художественный журнал (1889-1895).) которую они прежде выбрали. То попрошу Вас допустить их фотографировать.

Кстати, прошу Вас под сосной поместить все шесть строк стихотворения Лермонтова - здесь, в Питере, была такая надпись.

Ну-с, а теперь позвольте Вас поблагодарить, хоть и поздно, за Ваше доброе участие в нашем путешествии по верховьям Волги, которым мы с Вишняковым но умели воспользоваться, и благодарить гг. Морозовых за готовность сделать все от них зависящее, короче сказать, мы не успели и не доехали до имения Морозовых, закончили наш путь Коковкиным. (Шишкин отмечал в 1891 г.: «Малочисленность этюдов с верховьев Волги была обусловлена как не совсем благоприятной погодой во время поездки (стояли холода), так, в особенности, чрезвычайно дурными дорогами для проезда к верховьям. Приходилось с большим трудом подвигаться по топям, болотам и грязям при почти полном безлюдье этой стороны» (Выставка в Ими. Академии художеств этюдов, рисунком, офортов, цинкография и литографий И. П. Шишкина члена Товарищества Передвижных художественных выставок. 1849-1891 гг. Спб.,1891, с. 28).)

Цена картины моей, (На XIX передвижной выставке были следующие картины Шишкина: «Дождь», «Сосна», «К вечеру», «Лесная полянка» и «Морозный день».) в котором они просят снять фотографию с моей картины «Дождь», а не сосну, (Речь идет о картинах 1891 г. «Дождь в дубовом лесу» (ГТГ) и «На севере диком...» (КМРИ).) если будут требовать уступки и вообще спрашивать, то я готов сделать небольшую уступку, ну да об этом не стоит раньше времени говорить.

Спасибо Вам, голубчик, Вы выдержали натиск разных Кузнецовых и Бодаревских (XVIII передвижная выставка побывала в восьми городах, закончив свой маршрут Полтавой. Бодаревский Николай Корнилъевич (1850-1921) - живописец и портретист. Учился в Академии художеств. С 1884 г.- член ТПХВ, с 1909 г.- академик. Передвижники относились к Бодаревскому, художнику мещански-салонного толка, резко отрицательно, но по уставу не могли исключить из своей среды. Кузнецов Николай Дмитриевич (1850-1930) - живописец. Портретист, жанрист, работал также в области пейзажной живописи. Учился в Академии художеств. С 1883 г. - член ТПХВ, с 1895 г. - академик. В произведениях 1880-х гг. развивал лучшие традиции передвижничества. В то же время большое внимание уделял чисто живописной стороне своих работ, проблемам формы. К Кузнецову, как и ко многим представителям талантливой ищущей молодежи, вошедшей в Товарищество в 1880-1890-х гг., старшие передвижники относились настороженно. В творчестве молодых они видели новые тенденции. Некоторые из передвижников необоснованно ставили на одну доску таких различных и по уровню дарования, и по художественным интересам мастеров, как Бодаревский и Кузнецов, относя обоих к «инакомыслящим». Так, например, в одном из писем В. М. Константиновича к В. М. Максимову 1890 г. мы читаем: «Про Кузнецова, Бодаревского и других иностранцев ничего сказать не могу» (ГРМ, ф. 18, ед. хр. 84, л. 12).) и совершили столь трудное путешествие.

Остаюсь с истинным к Вам расположением, желаю быть здоровым.

И. Шишкин [...]

Передайте мой поклон Маковскому, Прянишникову, Киселеву. Скажите последнему, что деньги, 50 руб[лей], получил, а писать лень.

Поемные луга (Болото). Уголь, мел. 1884. ГРМ

176 В. Д. ПОЛЕНОВ - И. И. ШИШКИНУ

[Москва]. 8 октября [18]91

Многоуважаемый Иван Иванович,

У нас в Москве задумали устроить выставку из художественных произведений, пожертвованных в пользу голодающих. (Эта выставка была открыта в 1892 г. в Москве.) Большинство из московских товарищей с сочувствием отнеслось к этому делу. Комитет поручил мне обратиться к Вам с убедительной просьбой прийти к нам на помощь и пожертвовать что-нибудь для этой цели. Ваше участие крайне для нас ценно, Ваша огромная известность и симпатия публики к Вашим произведениям будут ручательством успеха этого дела.

Очень хотелось бы хоть чем-нибудь помочь людям в годину бедствий.

Искренне преданный Вам

В. Поленов

177 И. И. ШИШКИН - Ф. А. ТЕРЕЩЕНКО

[Петербург. Октябрь - ноябрь 1891]

Многоуважаемый и добрейший Федор Артемьевич,

Я пред Вами виноват и ждал Вашего письма со страхом.

Картина Ваша написана весной, но не кончена, (16 октября 1891 г. Ф. А. Терещенко писал Шишкину: «Я уверен, что большая картина будет мне доставлять наслаждение - сюжет ее мне очень симпатичен» (ОР РПБ, ф. 861, ед. хр. 134, лл. 3-4). Вероятно, речь идет о картине «Сосны на берегу моря», которая не экспонировалась на передвижной выставке этого года (Львовская гос. картинная галерея).) а кончить до сих пор не было возможности, потому что я вздумал устроить выставку этюдов, рисунков, офортов с 1852 по 1891 г. Все время по приезде с дачи и до сих пор занят приготовлением к выставке, (Шишкин одновременно с Репиным устроил в залах Академии художеств с 26 ноября 1891 г. ретроспективную выставку своих этюдов, рисунков и гравюр, исполненных с 1849 по 1891 г.) этюды нужно привести в порядок, обрезать, наклеить, словом, работы пропасть. Числом же этюдов около 300, да столько же рисунков. Квартира моя вся завалена щитами, на которые наклеиваются этюды, и рамами. К тому же нужно составить каталог и проч. Откроется она в Академии художеств с 15 ноября, до тех пор я никак не могу приняться за картину. Прошу великодушно Вашего прощения. Как только сдам вещи на выставку, то сейчас примусь за Вашу картину, а рисунок (Видимо, речь идет о рисунке «Разливы рек, подобные морям».) не выслал потому что лучше вместе с картиной в одном ящике. Ост[атось] с ис[кренним] к Вам почтением и уважением душевно преданный Вам. [...]

178 Л. Е. ПАЛЬЧИКОВ - И. И. ШИШКИНУ

[Петербург]. 1 ноября [18]91.

Посылаю Вам, добрейший Иван Иванович, проект предисловия к каталогу. Лучше написать я но могу. Поместить, впрочем, такое предисловие в каталог возможно только в том случае, если самый каталог будет издан не от Вашего имени, а, напр[имер], «составлен Иваном П (нрзб), Семеном Григорьевым» или что-нибудь в этом роде, и тогда под предисловием следует выставить «И. П. или С. Г.» Пускать же его от Вашего имени немыслимо (это предисловие помечено лит. Б).

Для образца прилагаю и другое предисловие (лит. А), которое, конечно, может быть подписано и Вами. (Каталог «Выставка в Имп. Академии художеств этюдов, рисунков, офортов, цинкографий и литографий И. И. Шишкина...» сопровождался следующим вступлением, написанным от имени Шишкина: «В деле искусства - будь то живопись, архитектура или другая отрасль - великое значение имеет практика. Она одна только дает возможность художнику разобраться в той массе сырого материала, которую доставляет природа. Поэтому изучение природы необходимо для всякого художника, а для пейзажиста в особенности. Любя русскую природу и работая над ее изучением около 40 лет, у меня накопился значительный запас этюдов, рисунков и проч. материала, необходимого для сознательного воспроизведения этой природы. Материал этот я представляю в настоящее время на суд публики, предполагая при этом, что подобные выставки работ художника за все прожитое время дают довольно определенное понятие о приемах, с которыми художник относится к изображаемой им природе».)

То, что вчера условились - отдано в переписку, и завтра утром писец принесет Вам работу, плата по 50 коп[еек] за переписанный лист. Спешу со всем этим, потому что времени осталось очень мало, а послать к 15 ноября необходимо. В воскресенье, вероятно утром, буду у Вас.

Весь ваш А. Пальчиков.

Переписать лит. Б не имею решительно времени, а потому посылаю черняк.

179 А. А. КИСЕЛЕВ - И. И. ШИШКИНУ

Москва. 13 ноября 1891

Многоуважаемый Иван Иванович!

Ваша записка на имя Аванцо, присланная мне через Савицкого, передана мною в магазин Аванцо, но оказалось, что рисунок Ваш им продан уж давно, и потому в пользу голодающих от Вас ничего нет.

Если Вы ничего не имеете прислать из этюдов Ваших, то я могу предложить Вам поставить от Вашего имени один имеющийся у меня Ваш старый этюд сосен и берез по глиняному обрыву. У меня давно есть охотники приобрести его рублей за 50, но я не продаю ничего из моей коллекции без разрешения авторов. Когда я последний раз был у Вас и приобрел у Вас этюдик дубов для доктора Р. Мицкевича, то Вы разрешили мне при случае продать еще что-нибудь из Ваших этюдов, имеющихся у меня, с тем, что деньги будут высланы Вам и Вы, взамен проданного, дадите мне что-нибудь другое из Ваших этюдов. Таким образом, в мае я продал Ваш старый крымский этюд постройки па скалах и прислал Вам деньги через В. М. Константиновича и сообщил Вам об этом в письме. Но Вы ничего мне не ответили. Не знаю, как Вы отнесетесь к данной продаже, я не решался бы вновь продавать что-нибудь из Ваших этюдов. Но теперь является исключительный случай: дело идет о голодающих, и я уверен, что Вы не откажетесь участвовать в этом деле, тем более таким способом, который избавит Вас от труда выбирать и пересылать в Москву что-нибудь из Ваших работ. Черкните мне об этом хоть одну строчку.

Савицкий говорил мне, что начало моей статьи о французской выставке (А. А. Киселев был автором большой статьи, печатавшейся в «Артисте» (1891, № 16, 17, 18 и 1892, № 19) под названием: «Французская живопись (По поводу французской выставки 1891 г. в Москве)» за подписью «А. Ки-левъ».) понравилось Вам. Если бы Вы знали, как я этому рад. Я страшно боялся выступить в печати с моими взглядами на искусство, боялся не публики, конечно, а суда товарищей. Теперь я успокоился почти совершенно мнений: Вашего, Мясоедова, Прянишникова и еще кое-кого. Остается ожидать грозы от Ярошенко. (Боязнь Киселева услышать мнение Ярошенко была обусловлена различием их позиций в отношении новых веяний в искусстве. В то время как Ярошенко относился к ним резко отрицательно, видел в живописных исканиях молодых отход от идейного, гражданственного искусства и был сторонником самых строгих мер для ограждения товарищества от «чужеродных» художников, Киселев принадлежал к группе передвижников, старавшихся, напротив, смягчить обстановку и вовлекать в Товарищество талантливую молодежь, стремившуюся к обогащению художественных средств, к новым образным решениям. Мысль о необходимости большей свободы творчества звучит и в статье Киселева. Оценка этой статьи, данная Шишкиным (см. письма № 181, 183), свидетельствует о том, что он разделял точку зрения Киселева и не был так категоричен в своих суждениях, как Ярошенко. Вопрос о критической деятельности Киселева и его принципиальных установках впервые и основательно освещен в статье: А. Г. Верещагина. Из истории художественной критики конца XIX века (Л. А. Киселев). - В кн.: «Проблемы развития русского искусства», вып. V. Л., 1973, с. 49-57).) Признаюсь, я больше всего боюсь ого мнения и уверен, что мне еще будет головомойка, может быть, выраженная в горячем протесте против моих взглядов, а может быть, и в полном молчании с его стороны. Боюсь и того, и другого.

Простите, дорогой Иван Иванович, что беспокою Вас, но Вы все-таки напишите мне хоть строчку. [...]

Искренне преданный Вам

Ваш А. Киселев

180 К. А. САВИЦКИЙ - И. И. ШИШКИНУ

[Москва]. 14 ноября [18]91

Дорогой Иван Иванович!

Помня твое желание хотя изредка иметь весточку обо мне, делюсь с тобою семейной радостью своей. 9-го родилась у меня дочка Елена, жена (Савицкая Валерия Ипполитовна, урожденная Дюмулен (1867 - 1950) - вторая жена К. А. Савицкого (с 1886 г.).) поправляется, все обстоит благополучно и радостно для нас. Пока это крупнейшее событие у меня с переселением в Москву. (В 1891 г. Савицкий поселился в Москве.) Устроились мы здесь недурно, квартира приведена в порядок, и я начал работать с тем, чтобы, оглянувшись в своем обиходе, кинуться и по товарищам. До сих пор видался основательно только с Киселевым, да вчера состоялось наше первое товарищеское собрание в канцелярии Школы живописи и ваяния. Собралось нас 12 человек, не апостолов, как и не было 13-го - Иуды. Новоокрещенные члены наши были все налицо, и время прошло будто в оглядывании друг друга. Говорят, что ребята все хорошие, но ведь далеко еще то время, когда сблизимся, объединимся мы, да и придет ли оно? За исключением Поленова, проживающего где-то в своей усадьбе, (В. Д. Поленов жил в усадьбе «Бехово», или «Барок», как называл ее сам художник, расположенной на берегу р. Оки, близ Тарусы.) и отсутствующего Прянишникова, все собрались. Маковский, (В. Е. Маковский.) Неврев, Суриков, (В. И. Суриков стал членом ТПХВ с 1881 г.) Киселев да я, корень старого Товарищества, затем более знакомые нам Остроухов, (Остроухое Илья Семенович (1858-1929) - живописец. Пейзажист, знаток русской и западной живописи, художественный деятель, коллекционер. С 1891 по 1903 г. - член ТПХВ, с 1903 г. - член Союза русских художников. С 1906 г. - академик. Член Совета Третьяковской галереи (1898-1903), ее попечитель (1905-1913).) Апол[линарий] Васнецов и уж совсем неведомые Светославский, Лебедев, (Лебедев Клавдий Васильевич (1852-1916) - живописец. Автор исторических картин и жанрист. Учился в Московском училище живописи, ваяния и зодчества (1875-1881), преподавал там же с 1890 г. Член ТПХВ с 1891 г., академик с 1897 г.) Левитан, Архипов и Касаткин. (И. И. Левитан, А. Е. Архипов и Н. А. Касаткин стали членами ТПХВ в 1891 г.) Весь вечер прошел главным образом в совещании, где и как собираться. Школа предоставляет сухомятку, к которой москвичи мало склонны, пробавляться чайком да баранками как будто душа не развертывается, трактиры же дороги, не симпатичны, во многих отношениях неудобны. Я всячески гнул к тому домашнему собранию, какое практикуем под твоим гостеприимным кровом, но ни Маковский, ни Остроухов, единственно могшие бы отозваться в этом, промолчали... Поговорив о предстоящем юбилее Сорокина, (В 1891 г. исполнилось 50 лет художественной деятельности Е. С. Сорокина. Этот юбилей был отпразднован в ноябре 1891 г. небольшим кружком художников и любителей.) о том, где и как состоится паша годичная выставка, о выставке, сборнике, (Возможно, речь идет об иллюстрированном каталоге XX передвижной выставки 1892 г.) по неизбежному вопросу о голодающих, к 11 часам догадались, что и мы не сыты, перекочевали в виде пробы в соседний трактир, традиционный для художников Саратов, там действительно оживились перед легкой закуской и просидели до 3-х часов ночи. Оказалось, что ассигнованные 15 руб[лей] убрались грош в грош даже без теплого съедомого. Разбрелись мы по домам, порешив собираться чрез неделю по пятницам, в расчете, что питерские собрания по средам, и, стало быть, будем ли мы иметь что-либо сообщить Вам или Вы нам, сообщения получатся вовремя.

Ну, что твоя выставка? Движется ли к открытию и когда? Подмывает меня крепко примахнуть к вам хоть на 4 дня, да надо подождать с этим. Сердечно крепко жму твою руку, шлю поклон всему семейству твоему и широкому нашему. Твой К. Савицкий.

181 И. И. ШИШКИН - А. А. КИСЕЛЕВУ

[Петербург]. 15 ноября 1891

Милейший и многоуважаемый Александр Александрович,

Нельзя ли деньги за проданный рисунок у Аванцо передать в Наш комитет для голодающих, что нужно для этого сделать, написать, что ли, к Аванцо или дать Вам доверенность - я не знаю даже, за сколько он его продал.

Если Вы отдадите мой этюд, то Вы будете в проигрыше, пожалуй, когда Вы получите от меня взамен. Я со своей стороны даю слово, что этюд Вам дошлю, и поступайте с Вашим этюдом как Вам угодно, благо есть покупатель.

В голове у меня сумбур от затеянной мною выставки своих этюдов, столько хлопот и разных страхов. Пускаюсь в большое мирское плавание.

Ваша статья превосходная, остается только желать, чтобы Вы продолжали - и бог даст у нас установится правильная критика, не бойтесь никакого суда, а идите напролом, и да благо Вам будет.

Остаюсь искренне любящий и уважающий Вас И. Шишкин.

Черт возьми, писать не умею и не могу, а то бы много, очень много можно бы поговорить - писания для меня пытка.

Что, как поживает пли будет жить Савицкий? Мне кажется, он сделал ошибку. (Шишкин имеет в виду переезд Савицкого в Москву.)

Говорят, Вы написали на Кавказе хорошие мотивы. Браво! Давай Вам бог! (На XX передвижной выставке экспонировались пейзажи Киселева: «Дождливый день на Южном Кавказе», «Под облаками, на Военно-Грузинской дороге», «Кура близ Тифлиса» и «На высотах Южного Кавказа».)

А как на меня накинулись за мою выставку (Многие художники ошибочно расценивали решение Репина и Шишкина устроить свою выставку в залах Академии как нарочитое сближение и заигрывание с ней.) [...] Яро[шенко], Брюллов [...], Лемох, (Лемох Карл (Кирилл) Викентьевич (1841-1910) - живописец. Жанрист и портретист. Учился в Московском училище живописи и ваяния, затем в Академии художеств (1858-1863). С 1875 г. -академик. Член-учредитель ТПХВ (с 1880 г. - его казначей). Член Совета Академии художеств (1895-1900). Хранитель Русского музея Александра 111 (1901-1909).) - но я отгрызаюсь сильно. Да, еще забыл одного - Куинджи [.. .].

Добрый А[лександр] А[лександрович], передайте от меня В. Д. Поленову мое самое искреннее извинение за мое невежество. Я ему не ответил на его письмо, пусть простит и не сердится - Вы не поверите, что до сих пор у меня но было ни чернил, ни бумаги для писем, ей-богу. Вот каковы мы, цивилизованные-то люди.

Относительно Вашей статьи еще скажу - пишите, пишите, настала Ваша пора. Вы должны развернуться во всю ширь, за Вами все - талант писат[еля], любовь, знания, опыт и все и вся за В[ас].

182 А. А. КИСЕЛЕВ - II. И. ШИШКИНУ

Москва. 1 декабря 1891

Многоуважаемый и добрейший Иван Иванович!

С вопросом о помощи голодающим с Вашей стороны я распорядился так: я продал маленький этюд Ваш, бывший у меня, доктору Рымвид-Мицкевичу за 50 рублей и деньги отдал в Общество любителей художеств; те же деньги, которые следуют Вам с проданного Вашего рисунка сепией в магазин Аванца за 150рублей, за вычетом комиссионных процентов, именно 15 руб[лей], остальные 135 (сто тридцать пять) рублей я получил от Аванцо, на основании Вашего письма и посылаю Вам при этом письме. Тут же я прилагаю корректурный листочек с отзывом о Вашей этюдной выставке, выражающей прямо мой взгляд на это дело, хоть выставки этой я не видел. По, прочитав рецензию Жителя в Новом Времени, я не мог удержаться, чтобы не настрочить этих несколько слов, которые будут помещены в декабрьском нумере Артиста; но там она будет немножко подлиннее, потому что, когда мне принесли корректурный лист, я прибавил к нему еще пару слов. (В газете «Новое время» (1891, 26 ноября (8 декабря), № 5656, с. 3) была опубликована статья «И. И. Шишкин» за подписью «Житель», принадлежавшая перу Дьякова Александра Александровича (1845-1895) - журналиста и критика реакционного толка, постоянного сотрудника «Нового времени». Эта статья - пример нарочитого искажения творческого облика художника, неоднократно практиковавшегося «нововременцами» по отношению к ведущим передвижникам. В этой связи В. В. Стасов писал Репину 29 ноября 1891 г.: «Я со всех сторон слышу негодование на «Жителя» (с которым так согласен Суворин) - какой позор! Мне во вторник первым рассказал про него Ив[ан] Ив[анович] Толстой, с которым мы ходили по выставке. То же негодование я вот который день слышу со всех сторон. Я уже не говорю про пакости, написанные про бедного Шишкина» (И. Е. Репин и В. В. Стасов. Переписка, II, 1877-1894. М.-Л., 1949, с. 159). В ответ па статью Жителя А. А. Киселев поместил в журнале «Артист» (1891, № 18, декабрь, с. 161-162) статью-опровержение.)

Спасибо Вам от всей души за Ваш теплый отзыв о моей статье, но я боюсь, что Вы еще разочаруетесь, когда будете читать ее продолжение. Однако я, кажется, втянулся в это писание и едва ли теперь брошу его, хотя бы и оказался к тому несостоятелен. Очень уж это занятие увлекательно, хотя бы тем, что заставляет давать себе отчет в собственных мыслях, заставляет мыслить последовательно. А пока не пишешь, черт знает как скачут мысли и ничего не додумываешь до конца.

Савицкий нездоров и не был даже у пас на передвижнической пятнице, которая бывает у нас в Школе живописи в две недели раз на манер ваших сред. Только эти пятницы почему-то очень не оживленны.

Собираюсь к Савицкому на этих днях и передам ему Вага поклон. Поленова не видал: он все еще живет в деревне, но, кажется, скоро переберется в Москву.

Сегодня в Обществе любителей был аукцион голодающих картин (т. е. пожертвованных в пользу), и распродано все неразобранное раньше. Всего наторговало Общество тысяч на пять.

Но неужели наша выставка (передвижная) опять будет в Академии наук? (XX передвижная выставка открылась в Петербурге 23 февраля 1892 г. в помещении Академии паук.) Это просто невозможно! Наведя поверхностные справки, мы узнали, что большинство москвичей (а нас 15 членов) пишут все большие картины. Куда же мы их поместим? Мы соберемся теперь в пятницу 13 декабря и, вероятно, напишем Вам петицию о приискании другого помещения.

Простите, дорогой Иван Иванович.

Напишите два слова, что деньги получили. Преданный Вам душой

А. Киселев.

183 И. И. ШИШКИН - А. А. КИСЕЛЕВУ

Питер. 6 декабря 1891

Милейший и глубокоуважаемый Александр Александрович!

Несказанно Вам благодарен за Ваш отзыв о моей выставке - прекрасно Вы понимаете дело. Это не то, что подлец Житель. Представьте себе удивление, что наши товарищи (с малыми исключениями) согласны с ним (Обиженный па товарищей, которые выражали недовольство тем, что он устроил выставку в залах Академии, и даже говорили о каком-то особом сближении с пей, Шишкин несправедливо считал, что они солидарны с Дьяковым.) и очень обрадовались его приговору, - а за глаза ликуют, а в глаза сказать боятся - потеха, - много бы можно сказать по этому поводу, да но умею.

Жаль одного, что Ватин (в полном смысле превосходные) статьи помещаются в малораспространенном журнале, у меня эти две книжки Артиста переходят из рук в руки, и есип бы слышали отзывы о Ваших статьях, то, право, порадовались бы. Все без исключения художники и не художники находят в ной новый свет или настоящий свет критики. Некоторые говорят (читавшие много), что на русском языке ничего подобного не встречалось. Так вот как, значит, пишите с богом. Ваши статьи об искусство дадут ход журналу, об них говорят и говорят много...

За присланные деньги благодарю, но как же я с Вами-то разделаюсь. Я Вам обязуюсь дать этюд, и чтобы Вы не были в накладе.

Отчего Вы не приедете в Петербург дня на два, посмотрели бы сами на наши выставки. Они очень любопытны и поучительны.

Да, выставка наша передвижная будет опять в Академии паук. Правительство наше говорит, что этого желают москвичи.

Пишите петицию, вот, кстати, пускай Вам поручат передать эту петицию и уполномочат переговорить о выгодах и невыгодах помещения. Право.

Мы с Репиным сделали почин выставлять в теперешней Академии и находим только одно хорошим. Мы хозяева полные, и никаких притязаний и вмешательств нет.

Отчего Вы собираетесь через пятницу - нужно каждую пятницу, скорей будет общение и сближение, что ли?

Вы сумму порядочную выручили для голодных, куда же пойдут эти деньги? Попадут ли голодным?

В Академии паук потолок обвалился, и его теперь вест, отбили штукатурку, осталась одна решетка. Что из этого будет не знаю, а правление наше уже покончило и договорилось с правлением Академии.

Что это бедный Савицкий, чем он болен? Кланяйтесь всем нашим, как здоровье Прянишникова? Простите, Лл[ександр] Ал[ександрович], пишу без связи и, пожалуй, без смысла, пишу сгоряча. Сейчас получил Ваше письмо, читаю и отвечаю, а то, пожалуй, и не соберусь написать.

Нечаянно подвернулась к Вам, А[лександр] А[лександрович], просьба: получи л я письмо от ученика Училища живописи и ваяния Петра Ивановича Первунина, (Первунин Петр Иванович (1874-?) - живописец. Учился в Академии художеств (1892-1895). В 1895 г. получил звание классного художника третьей степени.) который просит (ученик головного класса) внести за право учения деньги, сколько, я не знаю, иначе его исключат. Срок 8 декабря. Вот я бы и хотел попросить [Вас] или В. Е. Маковс[кого] справиться, так ли это и стоит ли, и если да, то, пожалуйста, дайте эти деньги или попросите Маковского, а я или вышлю, или как-нибудь сделаю через нашего казначея Лемоха. Пожалуйста, слезное письмо пишет, и к тому же еще земляк из Елабуги, а так я боюсь послать ему, просто я уже попадал на эту удочку. Обманывали, шельмы.

Вот все, что я мог Вам сообщить. Остаюсь с желанием Вам успеха и здоровья. Передайте поклон Вашей семье. Остаюсь

весь Ваш И. Шишкин.

184 А. А. КИСЕЛЕВ - И. И. ШИШКИНУ

Москва. 27 декабря 1891

Многоуважаемый и добрейший Иван Иванович!

Простите, что так долго не отвечал Вам: все возился с этой проклятой статьей. Проклятой я говорю, потому что она была срочной, к спеху; редактор «Артиста» сидел на мне верхом и погонял все время. Поэтому не удалось мне ее хорошенько привести в порядок, пообчистить от повторений и разных неясностей и шероховатостей. Если бы у меня было больше времени над ней поработать, она бы вышла гораздо короче, а может быть, и дельнее. Но теперь я кончил все, и в январе будет напечатан конец, слава богу! У меня как гора свалилась с плеч. Я даже после сдачи ее сходил в баню и выстригся по-человечески.

Маковский видел Вас в Питере и, конечно, сообщил Вам относительно Первунина, что он принят в школу бесплатно, то есть освобожден от платы за успешные занятия в школе.

Прилагаю здесь часть фельетона (из московской газеты «Русские ведомости») Буквы (Василевского) от 8 декабря, где он говорит о Вас и Репине. (Имеются в виду «Петербургские наброски» за подписью «Буква», помещенные в газете «Русские ведомости», 1891, 8 декабря, № 338, с. 3. Автором этой статьи был фельетонист Василевский Ипполит Федорович (1850-?).) Это все-таки лучше Жителя.

Маковский, однако, говорит, что публики на Вашей выставке было мало и что Вы недовольны результатом выставки. Так ли это на самом деле? Я, признаюсь, не удивляюсь, что иные из товарищей были против того, чтобы делать отдельную выставку и в особенности этюдом, да еще в Академии художеств; я знаю, как многие смотрят вообще недоброжелательно на какие бы то ни было компромиссы с Академией, и отчасти разделяю эти взгляды. Но на Ваше дело, Иван Иванович, я смотрю совсем иначе. Скажу Вам прямо, Ваши этюды я считаю столько же интересными, как и Ваши картины, часто они даже сильнее и лучше, свежее и колоритнее у Вас, чем картины. Поэтому Ваша этюдная выставка особенно интересна должна быть для многих любителей, имеющих случай только па ней увидеть Вас во весь рост, в натуральную величину! Но так как па передвижной неудобно же было в самом деле устраивать этюдную выставку из 300 вещей, то это лучше было сделать отдельно. Что же касается помещения в Академии художеств, то ну ее к черту! Она уж мне очень противна по всей истории наших (товарищеских) отношений с ней, и мне было жаль, что Вы явились там. Право, лучше бы было далее в Академии наук. Простите, кланяйтесь нашим всем. Скоро увидимся. Жму с почтением Вашу руку. Савицкий кланяется и удивляется, что Вы ему ни словечка не черкнете.

Весь Ваш А. Киселев.