10. Начиная с 1891 года, художник проводил зиму в Москве...

Начиная с 1891 года, художник проводил зиму в Москве, где жил в Демидовском переулке, лето — в Абрамцеве. Летом же ездил в Киев, так как росписи в соборе не были еще завершены. Однако основное внимание в этот период Васнецов уделял «Богатырям». Напряженнейшая работа не мешала художнику по-прежнему активно участвовать в жизни московского культурного общества.

В эти годы произошел ряд перемен в ближайшем окружении Васнецова — в семьях Третьяковых и Мамонтовых. Заболела Вера Николаевна Третьякова, стали выходить замуж и обзаводиться своими семьями дочери Третьяковых, начал прихварывать Павел Михайлович. Музыкальные вечера устраивались все реже. Заметные перемены произошли в семье Мамонтовых; воскресные беседы и чтения на Садовой уже не носили прежней задушевности.

В. Д. Поленов, собиравший за своим чайным столом друзей и соратников по искусству, «остывал» к московской жизни. Он занялся устройством нового творческого гнезда на берегах задумчивой Оки, где прожил последние годы жизни и был похоронен.

Увлекавшийся музыкой Васнецов стал посещать концерты в Дворянском собрании, в Филармонии, в Консерватории, а также музыкальные вечера И. С. Остроухова, где собиралась вся музыкальная Москва. В это время художник начал бывать в доме Льва Николаевича Толстого, живо интересовавшегося искусством. Возникли дружеские связи с талантливой художницей Е. Д. Поленовой, увлекавшейся русским прикладным искусством и ремеслами. Благодаря Е. Г. Мамонтовой и Е. Д. Поленовой в Абрамцеве были созданы столярная, а впоследствии и гончарная мастерские, где молодежь имела возможность учиться ремеслу по старым народным художественным образцам.

Берендей. Эскиз костюма к опере "Снегурочка". 1885

По инициативе Поленовой возник кружок по изучению археологического и исторического прошлого Москвы.

Много дали Виктору Васнецову общение с известным москволюбом, историком И. Е. Забелиным, встречи с В. О. Ключевским, крепнувшие дружеские связи с «входившими в славу» художниками: В. А. Серовым, М. А. Врубелем, И. С. Остроуховым, К. А. Коровиным.

В эти годы произошло событие, окончательно сделавшее Васнецова настоящим москвичом и создавшее очень благоприятные условия для его дальнейшей творческой деятельности. В одном из писем к П. М. Третьякову еще из Киева он «обмолвился»: «У меня, Павел Михайлович, есть давняя мечта: устроить себе мастерскую в Москве... Вы сами знаете, как художнику необходима мастерская!»

Приобретение Третьяковым васнецовских эскизов росписей Владимирского собора, а также практические советы и материальное содействие С. И. Мамонтова дали возможность художнику осуществить эту мечту.

Мысль о создании собственной мастерской, по признанию Васнецова, зародилась у него очень давно, чуть ли не с первых месяцев обоснования в Москве на Остоженке.

— Но не было для постройки денег, и не у кого было их занять! — говорил художник. — А местечко для мастерской я присмотрел давно, возвращаясь как-то от Мамонтовых.

Выйдя однажды от Мамонтовых и перейдя Садовую, Васнецов взглянул вдаль на Тверскую, Кудрине, Кремль, и ему приглянулось это местечко, с которого открывался прелестный вид на Москву. Тогда это место близ Мещанских улиц, называвшееся Проектировочным переулком, было застроено маленькими домиками. Здесь Васнецов начал строить небольшой дом с прекрасной вместительной, бревенчатой мастерской, напоминавшей избушку на курьих ножках.

В месяцы стройки художник, по его рассказам, забыл про искусство: он был архитектором, подрядчиком, сметчиком, только не живописцем.

— Гвозди и олифа меня интересовали в это время больше, чем вопросы искусства, — говорил он.

Колоритное описание дома, в который художник, не дождавшись завершения работ, переехал с семьей летом 1894 года, оставил неоднократно его посещавший Ф. И. Шаляпин: «Замечателен был у Виктора Васнецова дом, самим им выстроенный на одной из Мещанских улиц Москвы. Нечто среднее между современной крестьянской избой и древним княжеским теремом.

Не из камней сложен — дом был срублен из дерева. Внутри не было ни мягких кресел, ни кушеток. Вдоль стен сурово стояли дубовые, простые скамьи, в середине стоял дубовый, крепко сложенный простой стол без скатерти, а кое-где расставлены были коренастые табуреты. Освещалась квартира скудно, так как окна были небольшие, но зато наверху, в мастерской, к которой вела узенькая деревянная лестница, было много солнца и света»²³.

Одной из первых была перевезена в отстроенную мастерскую из Демидовского переулка картина «Богатыри».

— Это был один из счастливейших дней моей жизни, — говорил Васнецов, — когда я увидел стоящих на подставке в моей просторной, с правильным освещением мастерской милых моих «Богатырей». Теперь они могли уже не скитаться по чужим углам, не нужно было выкраивать для них подходящее место в комнатах. Мои «Богатыри» стояли, как им нужно стоять, были у себя дома, и я мог подходить к ним и с любого расстояния рассматривать их величавую посадку.

Художник неоднократно признавался, что «устал смертельно», что Владимирский собор потребовал от него огромного напряжения сил. Хождение по лесам, заполнение росписью огромных пространств стен, тысячи часов напряженной работы давали себя знать. Но он, подогреваемый сознанием, что может ни от кого не зависеть и мирно работать в своей московской мастерской, был полон творческих замыслов.

— Удивительно,— говорил художник,— что несмотря на усталость и от Киева и от забот по постройке я полон сил: писать и писать, дописывать

«Богатырей», кони которых могут «застояться» в мастерской, а богатырям может надоесть сидеть в седлах.

Необычайная энергия и жажда отдаться работе над «Богатырями» изумляли и восхищали друзей художника.

— Молодчага! — говорил С. И. Мамонтов, — отгрохать такую штуку, как киевские росписи, и говорить не об отдыхе, а о желании работать, может, пожалуй, только вятич с медвежьими ухватками!

Удобная, скрытая от непрошенных гостей мастерская позволяла художнику спокойно работать одновременно и над «Богатырями» и над другими картинами. В эти годы, завершая «Богатырей», Виктор Васнецов написал картину «Сирин и Алконост».

«Птица райская, зовомая Сирин, — говорится в одной из наших древних рукописей, — на востоке в Едемском раю пребывает, праведным радость возвещает... временно и на землю вылетает райские песни распевать...» С глубокой древности Сирин и Алконост — существа с человеческими головами в птичьих оперениях служили символами людских радостей и печалей. Изображения чудесных птиц, помещенные на страницах рукописных книг — в заставках, концовках, титульных буквах, — в лубочных картинах, на бытовых предметах - посуде, полотенцах, скатертях — напоминали людям о светлых и мрачных сторонах жизни.

Васнецов изобразил птиц на сучьях фантастического дерева, дав одной темное оперение, другой — светлое, белое. Вдохновенно-поэтическую силу и привлекательность Сирина и Алконоста художник сосредоточил на человеческих лицах обеих птиц, сделав особенно выразительными их глаза.

Иван Петров. 1883

Васнецовская картина «Сирин и Алконост» вошла в историю русского живописного искусства как одна из интересных попыток художественного воплощения этого векового сюжета.

Позднее художник написал картину «Гусляры» и ряд портретов близких ему людей, а также создал образ «властителя земли русской» — Ивана Грозного.

Однако основное внимание Васнецов уделял «Богатырям». Как неоднократно при разговорах подчеркивал художник, ему хотелось создать не документальное историческое произведение, а «пропеть» живописную былину о величавом, могучем прошлом родины.

— Я не историк-художник, — говорил Васнецов. — Я только сказочник, былинник, живописный гусляр! Мне хотелось показать, как мой народ понимает и чувствует свое прошлое. Мое желание — передать в картинах чувства, поэтическое ощущение, адысли народа о его богатырях, о вещем Олеге, о ковре-самолете, об Аленушке.

Люди, имевшие возможность каждодневно наблюдать работу Виктора Васнецова, говорят об огромном напряженном творческом труде художника в это время. Н. А. Прахов в своих воспоминаниях о художнике писал: «Требовательный к себе, он несколько раз переделывал те места, которые почему-то не удовлетворяли его в работе: искал... подходящих к типам богатырей таких же мощных коней, как седоки... много работал и над седоками, особенно — над Алешей Поповичем и Добрыней Никитичем... Из трех богатырей больше всего работал Васнецов над Добрыней Никитичем, особенно над его головой; лицо его является собирательным типом Васнецовых — отца, дяди и, отчасти, самого автора этой картины. Для Алеши Поповича ему позировал в Абрамцеве рано умерший талантливый юноша — художник А. С. Мамонтов...»²⁴.

Богатыри. 1881-1898

С. И. Мамонтов однажды заметил:

— Если бы наши художники так же, как Васнецов, трудились над своими произведениями то русское искусство справедливо гордилось бы своим положением в мире. Только Александр Иванов так работал над картиной, как Васнецов.

— «Богатыри» всегда неотступно были передо мной... были моим творческим долгом, обязательством перед родным народом, — говорил художник.

Апрелем месяцем 1898 года помечено Васнецовым окончание «Богатырей». В этом же месяце, в одно из воскресений, П. М. Третьяков заехал к художнику, в последний раз посмотрел картину, попрощался и попросил передать «поклон жене», что на его языке означало приобретение картины.

— Всегда мы были уверены, — вспоминала дочь собирателя А. П. Боткина, — что «Богатыри» будут в галерее, и все-таки их появление было событием большим и радостным.

Приобретение П. М. Третьяковым за несколько месяцев до его смерти «Богатырей» для собрания, уже переданного в дар городу Москве, явилось завершающим моментом в прекрасной деятельности собирателя, сумевшего соединить в одно целое лучшие произведения выдающихся русских живописцев.

Картина передавала замечательные образы могучих русских богатырей, зорко охраняющих родную землю.

Илья Муромец. Фрагмент картины "Богатыри"

— Знаете, — заметил однажды Васнецов о «Богатырях», — я часто, когда глядел на них, явственно слышал бетховенские или баховские звуки. Много раз ловил я себя на этом. Они звучали для меня в каждой части картины... Это, видимо, оттого, что я очень много начинял себя музыкой, когда работал над «Богатырями». Я жил в звуках, и, естественно, это отразилось в картине.

Добрыня Никитич. Фрагмент картины "Богатыри"

Васнецов убедительно раскрыл теснейшую связь богатырей-героев с родиной, неразрывно слил их с родной землей.

Алеша Попович. Фрагмент картины "Богатыри"

— Долгих поисков стоил мне пейзаж «Богатырей», — однажды сказал Васнецов, подтверждая особое значение пейзажа в картине.

Наши художественные собрания, к сожалению, почти не располагают материалами, позволяющими раскрыть возникновение замысла и процесс работы художника «ад «Богатырями». Акварельный эскиз трех богатырей, сделанный в Париже, и один из сохранившихся до настоящего времени этюдов с абрамцевских великанов-дубов, написанных в начале работы над «Богатырями» в «Яшкином доме», в некоторой мере позволяют догадываться о возникновении в воображении художника образа этой картины.

В картине «Богатыри» проявились лучшие наиболее сильные стороны художественного дарования Виктора Васнецова. Высокую оценку «Богатырям» дал В. В. Стасов. «В истории русской живописи «Богатыри» Васнецова занимают одно из самых первейших мест»,— писал критик ²⁵.

Много силы и энергии потребовала от художника вдохновенная работа над образом Ивана Грозного, который всегда жил в творческом воображении Виктора Васнецова.

Едва приехав в Москву, в 1878 году, художник выполнил две композиции: «Грозный смотрит на комету, предвещавшую ему смерть» и «Иван Грозный беседует с колдуном». В киевский период, как уже отмечалось, Васнецов сделал иллюстрации к «Песне о купце Калашникове» и написал маслом небольшой портрет царя. Этот портрет в какой-то мере помог Ф. И. Шаляпину создать для мамонтовской постановки «Псковитянки» образ грозного владыки.

Иван Грозный. Рисунок. 1884

— Приятно мне было, — вспоминал впоследствии артист, — услышать от Васнецова горячие похвалы созданному мною образу Ивана Грозного, внешние черты которого я заимствовал у великого художника!

Царь Иван Васильевич Грозный. 1897

Новое произведение Васнецова — «Царь Иван Васильевич Грозный», показанное на 25-й выставке передвижников, создавалось в творческом взаимодействии художника с Шаляпиным. Артист черпал из образа, созданного художником, нужное для себя, а художник использовал впечатления, получаемые им от игры артиста.

В Петербурге картина была принята зрителями довольно сдержанно. В. В. Стасов, сказав, что «костюм, цветной халат, шапка, узорчатые сапоги... окошечко у ног, сквозь которое вид на Москву — все это прекрасно», отметил, что Грозный у Васнецова «не представляет человека». По-иному была принята картина в Москве.

— Петербург полон Петром, а о царе Иване мало слыхивал. Грозный родился в Москве и ею создан, — говорил Виктор Васнецов.

Художник хотел изобразить царя таким, каким он запечатлелся в народных былинах, сказках, песнях. Он создает образ государственного деятеля во всей сложности его внутреннего мира.

Эскиз фасда здания Третьяковской галереи. 1900

«Царь Иван Васильевич Грозный» — замечательное произведение русской живописи. Небольшая деталь картины — кусочек старой Москвы, видимой через узенькое оконце, — дала «ключ» к известному циклу московских картин Аполлинария Михайловича Васнецова.

Современное искусствоведение дает высокую оценку васнецовскому Ивану Грозному. «Одной из значительных исторических картин Васнецова является полотно «Иван Грозный»,— пишет А. К. Лебедев. — В отличие от многих других изображений Ивана IV образ, созданный Васнецовым, заслуживает особого внимания. Он глубок и соответствует исторической правде. Перед нами не только грозный властелин, но и человек большого ума, крупный государственный деятель, создавший могучее централизованное государство... «Иван Грозный» — крупное произведение Васнецова, монументальное по значимости и выразительности художественного образа» ²⁶.

Васнецов тяжело перенес в конце 1898 года смерть П. М. Третьякова, много сделавшего доброго и художнику и русской культуре. Много волнений пришлось пережить Васнецову в связи с финансовым разорением С. И. Мамонтова, с которым, как и со всей его семьей, художника связывала долголетняя и много давшая обоим дружба. Арест Мамонтова, увенчавшиеся успехом хлопоты друзей о его освобождении, продажа с аукциона мамонтовского имущества, среди которого было много картин Васнецова, украшавших дом на Садовой,— все это потребовало от художника большого напряжения сил и не могло, конечно, не отразиться на его творческой деятельности.

Несмотря на все это, Васнецов не прерывал своей работы. Он выполнял заказы по росписям храмов в Петербурге, Гусь-Хрустальном, Варшаве, за границей, написал много портретов с близких ему людей, исполнил цикл превосходных иллюстраций к поэме Пушкина «Песнь о вещем Олеге».

Васнецов создал проект деревянной дачи, разработал проект русского павильона для Всемирной выставки в Париже. В обеих работах он показал себя знатоком древнего русского деревянного зодчества.

В преддверии нового — двадцатого века Васнецов был занят разработкой проекта фасада дома П. М. Третьякова, ставшего художественной галереей его имени. В этом проекте, который был вскоре осуществлен, проявилась всегда жившая в художнике любовь к архитектуре древней Руси.

Иллюстрация к стихотворению А. С. Пушкина "Песнь о вещем Олеге". 1899

В эти же годы Васнецов работал над проектом внешнего вида кремлевских зданий: Кремлевского дворца, Грановитой палаты, Красного крыльца, составил проекты домов для двух московских коллекционеров: П. И. Щукина в Грузинах и И. Е. Цветкова на берегу Москвы-реки.

В основном все эти работы выполнялись художником в его мастерской, где он любил проводить большую часть дня, поднимаясь в нее после утреннего чая по скрипучей винтовой деревянной лестнице. При входе в мастерскую, на штукатурке стены он нарисовал углем женскую голову с характерными васнецовскими глазами и приложенным ко рту пальцем. Этим рисунком он как бы призывал всякого, входившего в мастерскую, к тишине и вниманию.

Баян. 1910

Летние месяцы художник проводил в приобретенной им вблизи Абрамцева небольшой усадьбе, которую в память своих детских лет назвал Новым Рябовым. Здесь он также много и напряженно работал, подготовлял эскизы к большим произведениям, писал пейзажи.