1858

23 И. И. ШИШКИН - И. В. ШИШКИНУ И Д. Р. ШИШКИНОЙ

С. Петербург. 29 января 1858 (Вверху письма приписка И. В. Шишкина: «1832-го января 13 в среду родился наш Иван». Под датой его же пометка: отвечал 18-го февраля».)

Любезные Родители Тятинька и Маминька,

Письму я вашему очень рад, потому более уже месяца не получал, я думаю, что и вы рады моему письму, когда не получаете месяц, два и даже более от меня.

Поздравляю вас с наступающим постом, а теперь тянется эта дурацкая масленица, которую я страшно не люблю.

Праздника, по-видимому, никакого нет, а физиономии людей по большей части праздничные, да и самый город что[-то] носит на себе не праздничное, а разгульное. Но я рад тому, что в этом празднике можно не принимать никакого участия - это будет непродолжительно. Разве удастся как-нибудь поесть этих знаменателей праздника - блинов. Были мы сегодня и на Адмиралтейской площади, где, как вы знаете, цвет петербургской масленицы. Такая все дрянь, чушь, пошлость, и на эту-то пошлую катавасию стекается пешком и в экипажах почтеннейшая публика, так назы[ваемая] высшая, чтоб убить часть своего скучного и праздного времени и тут же поглазеть, как веселится публика низшая. А нам, людям, составляющим публику среднюю, право, но хочется и смотреть.

А сколько, я думаю, у пас в укромном уголке Елабуге, найдется людей, которые воображают и бог знает что, и готовы пожертвовать многим, чтобы быть хотя непосредственным участником такого великолепного праздника масленицы, да еще петербургской. Жалкие желания.

До экзамена годового осталось не более месяца, потому мы теперь заняты, бог знает чем он ознаменуется.

27 я был именинник, обыкновенно именинами считают года, вообразите, я себе забыл, сколько мне, знаю, что уже очень много, но определенно забыл. Прошу вас, напомните мне. А страшат меня сильно проходящие годы, тем более что Академия дает последнюю, т. е. высшую награду ученику, который бы имел не более 30 лет, а до нее еще на короткий срок 2 года. Это меня пугает страшно, я даже боюсь думать об этом, вследствие чего и не считаю года. Коли на этом экзамене получу медаль, то на тот спросят уже метрическое свидетельство, сколько мне лет. А у меня, кажется, его совсем нет. Как же в этом случае быть? [...]

24 И. И. ШИШКИН - И. В. ШИШКИНУ И Д. Р. ШИШКИНОЙ

[Петербург. 26 марта 1858]

Христос воскресе! Любезные Родители,

До самого дня праздника я был постоянно занят приготовлением вещи к выставке и к экзамену, который, думали, будет на святой, но он не состоялся, кажется, отложили до фоминой. И все это время мы будем в самом тревожном состоянии, особенно я. Я нынешний экзамен по-видимому буду в проигрыше, что очень, очень неприятно. Вещь моя (Речь идет о картине: «Вид из окрестностей С. Петербурга, м. «Дубки» (Указатель художественных произведений, выставленных Музее Имп. Академии художеств. Спб., 1858). Местонахождение неизвестно.) неудовлетворительна, не задалась, поправить дело нет возможности. Странное дело, сначала все шло хорошо и была надежда получить большую серебряную медаль, но под конец вышло другое, как ни старался, как ни бился, а картина вышла плохая; и почти наверное можно сказать, что не получу. Это меня сильно срежет.

Я теперь как угорелый, писал ее два месяца изо дня в день, на страстной выставил па экзамен, но его отложили, я ее опять взял и пишу теперь опять, несмотря на праздник [...].

Благодарю Вас, тятинька, за присланные Вами деньги, и также за извещение моих годов, а я считал себе больше.

25 И. И. ШИШКИН - И. В. ШИШКИНУ И Д. Р. ШИШКИНОЙ

[Петербург. Май 1858] (На письме вверху пометка И. В. Шишкина: «отвечал 20 мая (нрзб)»)

Любезнейшие Родители Тятинька и Маминька,

Опасения мои были справедливы, опасения, которые я вам высказывал в предыдущем письме, касательно моего успеха.

Я не получил медали, горько, да делать нечего, это дает мне еще сильнее толчок к прилежанию на нынешнее лото.

Профессора говорят, что если мне не дали нынешний раз медали, так это потому, что от меня хотели лучше; хотя моя картина и ничуть не хуже моих конкурентов, им дали. (А. В. Гине получил малую серебряную медаль за картину «Вид на Финском берегу, м. Дубки», а П. П. Джогин - за пейзаж «Вид в окрестностях С. Петербурга».) Они, говорят, нуждаются в поддержке, иначе они потеряют энергию к занятиям и труду. А у вас, говорят мне, запас большой, и вас это не ослабит, и вы не падете духом, а напишете нынешнее лето такую вещь, чтобы была достойна золотой медали, мы вам и дадим помимо серебряной большой (которую нужно было получить нынче) золотую, следовательно, вы и нагоните своих товарищей, даже и обгоните. Мы знаем, говорят они, что эта неудача на вас подействует благодетельно, вы еще с большим рвением будете заниматься. Спасибо им хоть за это. Добрый народ!! Нам, двоим товарищам, (Шишкин имеет в виду еще А. В. Гине.) предложили на Совете ехать нынешнее лето на Валаам на Ладожском озере, там монастырь, местность великолепная, туда часто посылают наших учеников, и редкий год не бывает кого-нибудь из наших. Туда часто посылают на выдержку, потому там природа такая разнообразная, дикая и, следственно, трудная. [...]

26 И. И. ШИШКИН - И. В. ШИШКИНУ И Д. Р. ШИШКИНОЙ

С. Петербург. 26 октября 1858 (Вверху письма пометка И. В. Шишкина: «10 ноября 1858 ответ писал 12 (нрзб)»)

Любезные Родители Тятинька и Маминька,

Письмо я ваше получил, которое доставило мне отрадное впечатление, как обыкновенно всякое ваше письмо. Сегодня день ангела б[ратца] Дмитрия Ивановича, поздравляю вас с именинником.

К Петербургу после Валаама я понемногу привыкаю, а то сначала на все смотрел глазами чудака, до того я свыкся с тишиной монастырской жизни и Валаамом вообще, что трудно отвыкнуть. Бог даст на следующее лето туда опять. Монахи будут очень рады, они нас полюбили. На днях у меня был казначей валаамский и от лица игумена звал нас на следующее лето. Игумен прислал нам по просфоре и благословил по долгу и назначению. Уезжая оттуда, он нам тоже сделал подарки - книгу описания монастыря, плодов своего сада - яблоки даже и теперь ведутся у нас. Все это приятно, по главное сам Валаам живописен в высшей степени. Занятия наши на нем принесли нам пользу и успех. Я свои вещи носил к профессору, который остался весьма доволен и обещает, что Совет Академии наградит достойным образом. Будем ждать декабря и потом окончательного результата в марте. Картину буду готовить к марту на выставку. Картина будет подобного рода - одно из ущелий Валаама, состоящее из гранитных скал. Величиной карт[ина] будет более 2 аршин. (Рядом сделан набросок будущей картины, обрамленный рисованной рамой.)

Некоторые рисунки и картины, писанные с натуры, профессор наш советует издать, т. е. нарисовать на камне самим же, и издать альбом, который будет иметь значительный успех, потому более, что таких изданий у нас еще нет, а пользуются заграничными. Но в этом мы чувствуем уже силу, что можем сравняться. Но главное то, [что] подобного рода предприятия сопряжены с некоторыми трудностями по части материальной, на участие Академии нашей надеяться трудно до тех пор, пока сколько-нибудь успеем в этом предприятии, и если будет что-либо дельное, то тогда и она поможет. Этот альбом будет служить отчетом летних занятий наших, так что каждый ученик обязан будет представить в этом альбоме все то, что делал, и где был, в какой местности. Сначала мы попробуем только трое - я, Гине и Джогин, (Джогин Павел Павлович (1834-1885) - живописец, рисовальщик, литограф. Пейзажист. Учился в Академии художеств у С. М. Воробьева (1854-1862). В 1862 г. получил звание классного художника второй степени, в 1867 г. - академика. Друг Шишкина.) мои товарищи и друзья, дай бог, чтоб это как-нибудь состоялось. Давно вам не говорил о квартире моей, а на этот раз сообщу вам кое-что. Живем мы двое - с тем же самым с кем и прежде - с Гине [...]. Комната наша не дурна, но скудна очень мебелью, и мы должны кое-что необходимое купить, кажется, тепла и суха. Хозяева наши из сословия артельщиков, по-видимому, люди хорошие. Вот вам план ее со всеми принадлежностями. (Приводится план компаты.) Стены паши почти сплошь увешаны картинами и рисунками. Когда-нибудь я вам нарисую и внутренность. Кстати, уже и напишу при сем и адрес. На Васильевс[ком] ост[рове], на Малом проспекте, между 5-й и 6-й линиями. Дом Бернардаки под № 15. Квартира наша № 69, вверху, в 4-м этаже. Не думайте, что это последний этаж, нет, выше пас еще этаж. Обедаем мы у кухмистера и по-петербургски - без ужина, за обед 25 копеек, состоящий из трех блюд, каждый день различных. Товарищей к нам ходят много по вечерам и есть знакомые и нетоварищи. [...]

Дрезден. Мост Августа. Акварель. 1862

Собор Исаакиевский (В 1858 г. состоялось открытие в Петербурге Исаакиевского собора, построенного по проекту архитектора А. А. Монферапа. Высказывание Шишкина отличается присущей ему самостоятельностью суждений: ведь в то время о вновь построенном соборе писали преимущественно восторженно.) мне не нравится, страшно пестрый и тяжелый и безвкусный, наружность гораздо великолепнее - а богатство страшное. Картина Иванова верх совершенства. Скоро появится в печати статья о ней, где се окончательно ставят первой в мире искусства. (Картина А. А. Иванова «Явлепне Христа народу» демонстрировалась осенью 1858 г. в Румяицевском музее в Петербурге. Шишкин писал о ней родителям еще 19 сентября 1858 г.: «В Академии у профессора не был, но, несмотря на все, видел знаменитую картину Иванова. Это просто чудо искусства, и вы, я думаю, следите за суждениями об ней в нашей литературе» (ЦГАЛИ, ф. 917, оп. 1, ед. хр. 10, л. 55). Шишкина эта картина должна была привлечь не только отсутствием идеализации, правдивостью сцепы, по и той гражданственной позицией ее создателя, силой его духа и убеждений, которые вскоре ярко подчеркнул II. Г. Чернышевский в статье «Заметки по поводу предыдущей статьи П. А. Кулиша „Переписка И. В. Гоголя с А. А. Ивановым"» («Современник», 1858, XXII, ноябрь). Однако в письме родителям Шишкин, по-видимому, имел в виду брошюру А. II. Мокрицкого «Явление Христа пароду. Картина Иванова. Разбор Академика Мокрицкого». М., 1858 (утверждена цензором фон Крузе 9 сентября 1858 г.). Свой разбор произведения Иванова Мокрицкий заключал словами: «При таких высоких художественных достоинствах, не заслуживает ли оно стать наряду с первыми произведениями искусства? И, выполняя в такой мере современные требования, может ли не заслужить первого места?» (с. 72).)

Как-то на днях в Петербурге был пожар за Летним садом, горели барки с сеном числом около 50. Зрелище удивительное, горящие барки плыли по Неве по разным направлениям и их растаскивали железом маленькие пароходы. Прощайте. Прошу от вас любезных тятиньки и маминьки родител[ьского] благословения, остаюсь с истинным почтением и преданностью ваш покорный слуга и сын

Иван Шишкин.

27 И. И. ШИШКИН - И. В. ШИШКИНУ И Д. Р. ШИШКИНОЙ

С. Петербург. 16 декабря 10 часов вечера 1858 (В книге П. М. Дульского «И. И. Шишкин», с. 13 письмо ошибочно датировано 30 января 1859 г. Вверху письма пометка И. В. Шишкина: «Получено 3 января 1859 отвечал 6-го».)

Любезные Родители Тятинька и Маминька,

Письмо это, кажется, придет к тому времени, когда вы в радости будете встречать праздник рождества; с чем вас от души поздравляю и желаю провести его как нельзя лучше.

А для меня праздники почти несносны, к тому же теперь у пас занятия заканчиваются к празднику экзаменом, который будет во вторник 23. Не знаю, чем-то он кончится - время уже немного, а дела очень много, и потому мы страшно занимаемся, я приготовил рисунки 5 штук и еще нужно 1. На это занятие мы сами вызвались еще прошлого года, то нужно и теперь поддержать. Прошлого года нам дали по медали за них второго достоинства, а теперь хочется и первого. Надежда есть. Но в осуществлении ее бог!

А там после экзамена, исподволь опять к новому труду более серьезному, к выставке. Эскизец приложенный к письму Вам, тятинька, не нравится? Тут ничего нельзя видеть, тут только одни внешние линии. А дело состоит в выполнении всех частой, одним словом, чтобы было, как натура, об этом я еще с Вами поговорю, тогда, когда начну ее писать.

За сочувствие Ваше, тятинька, к нашему предприятию касательно издания альбома, то я и товарищи мои приносят глубочайшую благодарность, и мы всеми силами будем стараться исполнить его как можно лучше. Касательно литографов и ценности всего, мы еще положительного ничего не знаем, а справляться и хлопотать теперь совершенно некогда. Вот уже после экзамена, и тогда мы Вас познакомим покороче с целью и назначением нашего альбома.

Капитона Яковлевича я видел, к сожалению, один раз, более никак не мог. Не знаю, видел ли он карт[ину] Иванова, он хотел прислать за мной тогда, когда вздумает, но не прислал, должно быть, раздумал! [...]

На праздник для разнообразия в занятиях я буду ходить в Эрмитаж - там хотя скопирую что-нибудь и пришлю вам или Д[митрию] И[вановичу], а то, право, совестно, до сих пор ничего нет. Погодите, придет время - это теперь совершенно некогда этим заниматься - наука!

Я хотел что-нибудь прислать вам в подарок, маминька и сестрицы, но что? Совершенно не знаю, напиши, Олечка, по возможности со всей готовностью. Ради бога.

На днях мне сообщил эконом валаамский приятную новость. Вот какую: картину, которую я писал для подарка в монастырь, бывши там, они поднесли в подарок государыне, которой Валаам очень понравился, и изъявила как-то желание, и желание ее предупредили.

Две вещи подарили, одна моя, а другая художника, который уже теперь за границей, (Речь, очевидно, идет о А. С. Богомолове-Романовиче, ставшем с 1857 г. пенсионером Академии художеств. Какие картины они подарили Валаамскому монастырю, неизвестно.) и тоже там был и оставил в подарок. Но при всем том монахи неохотно расстались с ними, но надеются, что еще напишем им.

28 И. И. ШИШКИН - И. В. ШИШКИНУ И Д. Р. ШИШКИНОЙ

С. Петер[бург]. 24 декабря 1858 (В книге П. М. Дульского «II. И. Шишкин», с. 12 - 13, письмо ошибочно датировано 1857 г.)

Любезные Родители Тятинька и Маминька!

Спешу поделиться с вами радостью: результат экзамена вышел сверх чаяния хорош, я получил все то, чего желал, т. е. медаль серебряную первого достоинства. Кроме того, славу. Хотя эта слава ограничивается всей Академией только. Но сначала она необходима, а потом...

Я выставил 8 вещей красками, так называемые этюды, писанные с натуры на Валааме, (Среди этих этюдов - «Вид на острове Валааме» (КМРИ) и «Сосна на Валааме» (Пермская гос. картинная галерея)) и три рисунка пером, и эти-то рисунки произвели страшный фурор, некоторые приняли их за превосходную гравюру. Они довольно большие, около 1 аршина каждый. Совет Академии торжественно объявил, что таких рисунков Академия еще не видела, и хотели за них дать золотую медаль, но отложили до марта. Всех своих сверстников зашиб совершенно. Впрочем, из нас трех друзей только Гине остался ни при чем, а Джогин получил тоже медаль серебряную 1. (В декабре П. П. Джогин был награжден большой серебряной медалью за пейзаж: «Вид в Дубках, близ С. Петербурга».) А всего выставляло человек 15, и все по получили ничего, кроме благодарности за занятия, несмотря на то что у некоторых сильные и очень сильные протекции, по, увы! Не помогли. Истина и прямота действий всегда восторжествует, у меня решительно никакой протекции, да я и враг всего подобного, но дело берет свое, и все мои вещи назначены уже на выставку. Извините, пишу скверно, мешают - у нас теперь в комнате пароду тьма, и это каждый день, со дня экзамена, с утра до вечера, это все с поздравлениями и приветствиями и даже со знакомствами новыми.

Говор, шум и дым от курения невыносим, и мне дали несколько времени, чтобы послать письмо.

Прощайте, любезные родители. Завтра праздник, с чем вас от души поздравляю. Для меня дни праздника будут теперь приятными, но я все-таки на второй день отправляюсь в Эрмитаж копировать Моление о чаше с Бруни (Бруни Федор Антонович (1799 - 1875) - исторический живописец, работал также в области портрета. Ректор Академии художеств по живописи и ваянию (1855-1871). Картина «Моление о чаше», находящаяся в ГРМ, была исполнена в 1830-х гг. Выбор данной картины, чуждой творческим интересам Шишкина, был подсказан, думается, самыми высокими оценками этого произведения в художественной критике (например, «Русский художественный листок», 1858, № 36).) и пришлю вам. [...]