8. В летние месяцы в Абрамцеве...

В летние месяцы в Абрамцеве и в московские зимы предкиевского периода Виктор Васнецов много и напряженно работал. Сосредоточивая основное свое внимание на главнейших произведениях — «Аленушке» и «Богатырях», художник одновременно писал портреты близких ему людей, делал небольшие композиции на темы русских народных сказок, писал этюды, брался за иллюстрации. Много таких работ он показывал на Передвижных выставках.

После экспонирования на 9-й выставке 1881 года «Аленушки», «Трех царевен подземного царства» и «Боя скифов со славянами», на 10-й выставке 1882 года художник показал иллюстрации к лермонтовскому стихотворению «Зачем я не птица, не ворон степной», на 11-й—1883 года — изображение юноши в костюме скомороха, на 12-й 1884 года — ряд портретов: М. М. Антокольского, Т. А. Мамонтовой и другие.

В свободное от работы время Васнецов посещал мамонтовские «воскресенья», третьяковские музыкальные «четверги», встречался с близкими друзьями — Репиным и Поленовым. У последнего были организованы специальные вечера, где писалась обнаженная натура, велись горячие споры о задачах искусства, обсуждались темы намечаемых работ. На поленовские вечера, с затаенной целью повысить его рисовальное мастерство, приглашался Суриков, друзьям которого казалось недостаточным его уменье в этой области.

В костюме скомороха. 1882

Васнецов часто бывал в Оружейной палате, в Румянцевском музее и в организованном по инициативе известного московского археолога А. С. Уварова и его, жены П. С. Уваровой — Российском Историческом музее, собиравшем памятники древнерусского быта. У художника установились крепкие связи с известнейшим знатоком древнерусской истории И. Е. Забелиным.

В один из мартовских дней 1883 года Васнецов, живший в то время в районе Девичьего поля, получил от А. С. Уварова приглашение к нему домой, в Леонтьевский переулок. Во время чаепития Алексей Сергеевич Уваров, видимо, по совету А. В. Прахова, предложил Васнецову сделать для одного из круглых залов Музея настенную роспись на тему каменного века.

— Я, конечно, отказался, — рассказывал художник. — О князьях русских, Снегурочке, Жар-птице, о богатырях я, хотя и не много знал, но кое-что угадывать был способен. Относительно же людей каменного века никаких представлений не имел и знал только, что они вместо одежды прикрывались звериными шкурами, ели сырое мясо и пробовали с помощью кремня добывать огонь! Собравшиеся уговаривали меня, Алексей Сергеевич особенно настаивал, говорил, насколько помнится, общие слова о том, как можно изобразить людей и быт каменного периода, показать, например, добывание огня, охоту на зверей, в частности на медведей, выделку шкур и прочее. Ничего же другого, более конкретного, не говорил, да и вряд ли хорошо и наглядно представлял себе это. Я все сказанное за столом выслушал, поблагодарил, и, еще раз отказавшись за полной неспособностью что-либо сделать, распрощался и уехал.

По рассказам жены Васнецова и с его собственных слов, вот что произошло после его ухода от Уваровых. Художник, наняв извозчика, поехал домой. Дорогой ему неожиданно ясно представилась вся композиция «Каменного века». Он начал поторапливать извозчика. Приехав домой, нетерпеливо схватил первый попавшийся под руку листок бумаги и зарисовал представившееся ему «видение прошлой жизни».

Алексей Викторович Васнецов, сын художника, ныне умерший, как-то при разборе архива отца нашел небольшой листок бумаги, на обороте которого рукою Виктора Васнецова был набросан эскиз, почти в точности (в распределении групп, в композиционных взаимоотношениях) соответствующий настенной росписи, в настоящее время украшающей угловой круглый зал Исторического музея.

Осуществление этого вдохновенного труда происходило в Абрамцеве, в мастерской «Яшкина дома». Художник написал массу этюдов для «Каменного века». Ему позировали при этом абрамцевские крестьяне, многочисленные гости Мамонтовых, в том числе В. А. Серов.

— Абрамцево мне на эту древнюю старину глаза проясняло, — говорил художник. — Должно быть, абрамцевский чудодейственный воздух так благотворно влиял на меня, что именно в этом уголке земли написались, живописно осуществились лучшие мои работы.

Портрет скульптора М. М. Антокольского. 1884

Недаром художник так любил Абрамцево, так всегда стремился в этот «уголок подмосковной земли».

Стасов, познакомившись с «Каменным веком», этим крупнейшим и превосходным созданием васнецовского ума и воображения, писал: «Как Васнецов вдохновился («Каменным веком» — В. Л.)... как он соединил все детали, все подробности, как он из них создал сцены, десятки сцен, множество сцен, как он слил их в одну общую, поразительную, потрясающую картину, — вот что будет, мне кажется, вечно составлять предмет бесконечного изумления... вот чем мы можем и должны гордиться перед Европой, вот что, мне кажется, чем дольше будет жить на свете, тем глубже и полнее будет цениться... Сделанное в этом направлении Васнецовым — истинно изумительно. Он провидящим духом отгадал и ясно различил древнейшую эпоху истории человечества, он точно срисовал с виденного громаду сцен, фигур, лиц, типов, выражений, душевных состояний»¹⁵.

Каменный век. Охота на мамонта. Эскиз. 1880-е годы

Высоко ценил «Каменный век» И. Э. Грабарь, очень взыскательный художник и критик, автор единственного опубликованного исследования об этом чудесном создании кисти Виктора Васнецова.

Возможность в полной мере оценить это великолепное произведение Васнецова, увидеть его первоначальный блеск современный зритель получил только в 1955 году, когда под руководством А. Д. Корина была произведена промывка, прочистка и восстановление разрушенных частей этой росписи, которой вернули её прежнее, ни с чем не сравнимое очарование.