I. Антверпен - Италия - Испания. 1589 - 1608

Mi spinse ancora zelo d'onore a provalermi della mia sorte.

К тому же забота о чести побудила меня воспользоваться милостью судьбы.

Письмо от 2 декабря 1606 г.

1. Мария Пейпелинкс - Яну Рубенсу

¹ (Сохранились два письма Марии Пейпелинкс к мужу, заключенному в крепость. Их публикацию см.: Bakhuizen van den Brink, R. С. Het Huwelijk van Willem van Oranje met Anna vam Sachsen. Amsterdam, 1853, p. 163 - 164. Они написаны за несколько лет до рождения будущего художника, тем не менее мы приводим одно из них, чтобы дать представление о характере матери Рубенса.)

Кёльн, 1 апреля 1571 г. [флам.]

Дорогой и горячо любимый муж. Я получила Ваше письмо 1 апреля и понимаю, что Вам очень хотелось бы получить известие от меня; я так и думала, и в тот же день, 28 марта, когда было написано Ваше письмо, я послала Вам длинное письмо с верным человеком. [...] Вы его, как я надеюсь, уже получили и успокоились относительно прощения, которого Вы у меня просите: я даю Вам его и всегда дам, когда Вы его у меня попросите, но с условием, что Вы будете любить меня по-прежнему, и я не прошу у Вас ничего более, кроме той же любви, потому что если она будет у меня, то все остальное приложится само собой. Я была очень рада получить от Вас известие, потому что наша разлука наполняет меня вечным сердечным беспокойством и непрестанной тоской. Я написала прошение [...]. Дай Бог, чтобы оно привело к исполнению моего желания, но, увы, в нем нет никакого искусства или науки, а только моя просьба, которую я изложила, как могла. Ведь я никому не сказала ни словечка о Вашем деле, даже никому из наших друзей, потому что с нашей стороны его нужно держать в тайне²; поэтому я не обращалась за помощью ни к кому из посторонних, а старалась написать сама, как умела. Все это легко говорится, если Бог смилуется над нами и наполнит милосердием сердца этих Господ, о чем мы его просим и на него надеемся. Дети каждый день по два или три раза молются за Вас, чтобы Господь поскорее вернул Вас домой к нам. [...]

² (От Яна Рубенса требовали хранить в тайне причину его заточения, позорящую дом Оранских-Нассау. )

2. Отрывок из протоколов магистрата города Антверпена

24 ноября 1589 г. [флам.]

По поводу прошения госпожи Марии Пейпелинкс, вдовы господина Яна Рубенса, при жизни синдика нашего города¹.

¹ (Примирившись с католической церковью, Мария Пейпелинкс после смерти мужа (1587) возвращается в Антверпен зимой 1588/89 г. и просит сертификат, подтверждающий, что она и ее дети являются гражданами Антверпена (сообщил г-н ван Руй, архивариус Антверпена).)

Господин Андрис ван Брусегем, синдик нашего города, благородный господин Лазарус Халлер, которому примерно 41 год, и благородный господин Гиллис де Меере, синдик от здешнего рыночного квартала, показали под присягой, что они хорошо знают с раннего детства четырех детей просительницы и ее вышеназванного покойного мужа, а именно: Яна-Баптиста, Филипса, Пеетера Паувелса и Бландину Рубенс². Кроме того, они знают и подтверждают как истину следующее: господин Андрис ван Брусегем - что просительница с детьми в годы 83, 84 и 85 постоянно жила в Кёльне; благородный господин Лазарус Халлер - что просительница и ее дети постоянно жили в Кёльне в течение шести лет до примирения нашего города с Его Величеством³; благородный господин Гиллис де Меере - что просительница и ее дети постоянно жили в Кёльне с 1577 по 1580 год, когда сам он оттуда уехал, а они остались и продолжали там жить. Вышеназванные лица показали также, что просительница с тремя своими детьми приехала в наш город примерно девять месяцев назад, а старший сын ее Ян-Баптист уже три с половиной года как уехал в Италию⁴, и все время ее здесь пребывания они поддерживали доброе и близкое знакомство с нею и ее детьми.

² (Остальные дети к тому времени умерли.)

³ (1585 г., когда Антверпен после долгой осады сдался испанскому наместнику Александру Фарнезе и окончательно подчинился королю Филиппу II.)

⁴ (Умер в Италии в 1600 г.)

3. Из протоколов антверпенской гильдии Св. Луки

¹ (Опубликовано: Rombouts Th. en Lerius Th. De Liggeren en andere historische archieven der Antwerpsche Sint Lucas-gilde..., т. 1. Antwerpen, s. a., p. 401. В гильдию входили живописцы, аптекари, типографы и представители ряда других профессий. )

[флам.]

В год 1598 управляли гильдией св. Луки Адам ван Ноорт, Старший декан, и его содекан Петер Бом; ниже следуют мастера и сыновья мастеров, принятые в гильдию во время его управления². [...]

² (Смена декана происходила летом, правление ван Ноорта падает на 2-ю половину 1598 и 1-ю половину 1599 г.)

Пеетер Рюббенс, мастер, живописец [...].

4. Заграничный паспорт Рубенса

Антверпен, 8 мая 1600 г.¹ [лат.]

¹ (На следующий день, 9 мая 1600 г., Рубенс уехал в Италию.)

Всем и каждому, кто прочтет или услышит [как читают] настоящий документ, бургомистр и магистрат города Антверпена желают счастия и благополучия. Мы даем обет и сим подтверждаем, что в нашем городе и округе по благому промыслу Божьему можно дышать здоровым воздухом и что здесь не свирепствует ни чума, ни какая-либо иная заразная болезнь. Далее, поскольку указанного ниже числа Петр Рубений, сын Иоанна, некогда синдика нашего города, заявил нам, что он в настоящее время намеревается ехать в Италию по делам, и дабы он мог всюду беспрепятственно въезжать и выезжать без подозрений в том, будто он поражен какой-либо и в особенности заразной болезнью, так как сам он и весь наш город по милости Божией пощажены чумой или какой-либо иной заразной болезнью, - то вышеназванный бургомистр и магистрат, призванные засвидетельствовать истину, выдали ему настоящий документ, скрепив его печатью сего города Антверпена.

5. Балтазар Mopeт - Филиппу Рубению

¹ (Балтазар Морет (1574 - 1640), по матери внук Кристофа Плантена, основавшего в Антверпене знаменитую типографию. Когда в 1610 г. умер его отец Ян Морет (латинизированный вариант фамилии Муренторф), Балтазар Морет стал руководить типографией. Был дружен с братьями Рубенс.)

² (Филипп Рубенс (1574 - 1611) - старший брат художника. В 1590 г. поступил секретарем к Жану Ришардо, председателю Тайного совета в Брюсселе; вскоре стал воспитателем двух сыновей Ришардо и сопровождал их в Лувенский университет, где имел возможность продолжать свои собственные занятия и стал любимым учеником знаменитого филолога и историка Юста Липсия.)

Антверпен, 3 ноября 1600 г. [лат.]

Твое письмо, мой Рубений, чудесно укрепило дух мой, уже давно тебе сердечно преданный; я понял теперь наверное, что не втуне отдал тебе свою любовь, ведь и ты в свой черед щедро изъявляешь и доказываешь мне свою привязанность. Еще ребенком я узнал твоего брата, еще школьником³, и полюбил этого юношу прекраснейшего, милейшего нрава. Но не больше ли теперь люблю я тебя? Ведь твои прирожденные дарования вооружил добродетелью и просветил знаниями тот великий Учитель⁴, чьей наукой радоваться, чьей ученостью наслаждаться некогда довелось и мне, но, увы, слишком недолго. [...]

³ (Учиться в школе вместе с Моретом Петер Пауль мог в 1588 - 1590 гг., после чего он стал сам зарабатывать себе на жизнь (см. I, 45 и VII, 11). Это была латинская школа Р. Фердонка рядом с Антверпенским собором.)

⁴ (Морет в 1592 - 1594 гг. слушал в Лувене лекции Липсия.)

6. Филипп Рубений - Петру Павлу, брату своему, шлет привет

Лувен, 21 мая 1601 г. [лат.]

Вот уже год, брат мой, как Италия отняла тебя у нас, но этот год длинней для меня, чем тот другой для Евдокса¹, или

"Тот, что заботой Метона² Афиняне в дар получили".

¹ (Древнегреческий ученый.)

² (Древнегреческий астроном и математик, составил календарь, где год равнялся приблизительно девятнадцати обычным годам. "Год Метона" - поэтическое обозначение очень долгого времени.)

Пусть, пока ты был на родине, судьба нередко противилась тому, чтобы мы были вместе, и то и дело лишала нас радости свидания. Но все же я знал, что ты живешь по соседству и в любое время можно с тобою увидеться, а это ослабляло ощущение разлуки. Пространства же, какие ныне нас разделяют, во много раз усилили мою тоску по тебе. [...] Я говорю это, брат мой, и ничуть не боюсь, что слова мои будут восприняты так, будто это наговорил глупец и безумец; те, кто считает, что рассудок человеческий может совершенно освободиться от чувств, разумеется, только показывают собственную черствость и грубость. Прочь Апатию³, она делает человека не человеком, а железом и камнем тверже той легендарной скалы, в которую превратилась Ниоба, ибо даже эта скала источает слезы [На полях: Апатию придумали последователи Стильпона⁴, а не стоики]. Почему бы нам не следовать скорее Аристотелю и божественному Платону, которые не изгоняют вовсе всякое чувство из человеческой души, но подчиняют его власти истинного разума, словно поводьями и удерживая его и подчиняя? А у Гомера, этого князя поэтов и мудрецов, разве не полно все надежды, страха, радости и печали? То и дело кажется, будто слышишь наяву в его поэмах стоны, что вырываются из груди героя; то и дело, едва сдерживая плач, словно видишь своими глазами ланиты, орошенные слезами. И слезами каких мужей! [...] Я помню, каким ты был, и не прошу тебя оставаться тем же, но свидетельствую, что ты все тот же. Это твой долг перед законом природы, который требует особого усердия от тех, кто связан неким общим названием и особыми узами; это и долг твой перед законом общественным, который велит за получаемое нами воздавать тою же мерой. Но я хочу получить свою долю лишь в том случае, если никто не будет иметь равную моей. Любовь наша стремится быть первой и не желает знать соперников, права свои она уступит не охотнее, чем властитель свой трон и жених брачное ложе. Прощай, мой драгоценный.

³ (Отсутствие страданий, бесстрастие - философское понятие у стоиков и скептиков.)

⁴ (Греческий философ IV в. до н. э. Несмотря на оговорку, письмо содержит косвенную критику неостоицизма, крупнейшим представителем которого был Липсий. Изображение сильных эмоций вскоре станет одной из основных задач Рубенса-художника. )

7. Винченцо I Гонзага - кардиналу Монтальто

¹ (Винчении I Гонзага (1562 - 1612) - с 1587 г. герцог Мантуанский, славился любовью к роскоши и расточительством, покровительствовал Тассо и Монтеверди, держал знаменитый придворный театр. Рубенс поступил к нему на службу, по-видимому, в июле 1600 г., когда герцог был в Венеции; в октябре в свите герцога он присутствовал во Флоренции на торжествах по случаю бракосочетания Марии Медичи (герцог был женат на ее сестре Элеоноре) и французского короля Генриха IV (см. III, 18).)

² (Кардинал Монтальто - племянник папы Климента VIII, пользовался большим политическим влиянием.)

Мантуя, 8 июля 1601 г. [итал.]

Славнейший и досточтимейгаий Синьор.

Податель сего - Пьетро Паоло Фламандец, мой живописец. Я посылаю его в Ваши края, чтобы скопировать и исполнить несколько картин; если Вы соблаговолите его выслушать, он сам объяснит Вам это более подробно. Полагаясь, как обычно, на Ваше благорасположение, я дал ему это сопроводительное письмо с настоятельной просьбой, чтобы Вы своим влиянием помогли ему во всем, что ему потребуется для службы мне. [...]

Винченцо.

8. Филипп Рубений - Петру Павлу, брату своему, шлет привет

Падуя, 13 декабря 1601 г. [лат.]

Первейшее мое желание - увидеть Италию и в Италии тебя, брат мой; одно исполнилось¹, надеюсь, исполнится и другое. Так что же? Всего лишь доехать от Манту" до Падуи? Это можно будет сделать, так сказать, за один перегон, когда придет подходящее время года, но тогда и будем об этом думать. Мы прибыли сюда несколько дней тому назад (сейчас идет пятнадцатый). Где же мы были до сих пор?

¹ (В 1601 - 1604 гг. Филипп Рубенс сопровождал в путешествии по Италии своего воспитанника Гийома Ришардо. Они проехали через Францию (вероятно, Рубенс в 1600 г. ехал тем же путем), слушали лекции в университетах Падуи и Болоньи.)

Сам не знаю, почему так долго, целый месяц, лень удерживала нас в Париже. Но Альпы мы перешли без опоздания: снега еще не преградили путь, завалы не сделали дорогу непроходимой. Переход был легким и без всяких задержек².

² (В подлиннике этот абзац написан стихами.)

Пишу я тебе, что ни взбредет. Мы рассчитывали попасть в Венецию под Рождество и остаться там па два-три дня, потому что на время карнавала мы все равно собирались туда вернуться, если только не помешает холод и лед, который сейчас в этих краях очень крепок и мощен, так что кажется, будто Венеция стоит на суше, а приехать в город можно только по льду, если он достаточно прочен; такое, говорят, было двенадцать лет тому назад. Как бы я хотел услышать твое мнение о Венеции и других городах Италии, которую ты уже всю почти объездил³, и прежде всего о Риме, который тебе предстоит покинуть, если Герцог Мантуанский, как я надеюсь, благополучно возвращается домой. Ах, что за неудача под Канишей⁴! Тебе очень повезло, что ты был далеко и сумел воспользоваться случаем отправиться в Рим. Скажи, что сталось с Поурбием?⁵

³ (Важное сообщение, что к этому времени Рубенс уже посетил многие города Италии.)

⁴ (Каниша - крепость в Венгрии, занятая турками; ее безуспешно пытались освободить войска императора Рудольфа II и итальянских князей, в том числе Винченцо Гонзага.)

⁵ (Франс Поурбюс Мл. (1569 - 1622) - уроженец Антверпена, придворный художник в Мантуе, как и Рубенс.)

...если воздухом дышит
 Он, если видит эфир...6

⁶ (Вергилий. Энеида, I, 546. Пер. С. Ошерова.)

После отъезда - никаких вестей от матери, она и не могла писать, так как неизвестно было, где я. Надеюсь, что она в добром здравии. Будь же и ты здоров, мой дорогой брат, и жди от меня более длинных писем, когда я узнаю, где ты.

9. Жан Ришардо - Винченцо I Гонзага

¹ (Сын Жана Ришардо, председателя Тайного совета, брат Гийома Ришардо, резидент правительства Южных Нидерландов при папском дворе.)

Рим, 26 января 1602 г. [итал.]

Светлейший Государь.

Нескромно с моей стороны затруднять Вашу Светлость этим письмом, тем не менее, я надеюсь, Вы разрешите мне кратко изложить следующее. Мой Государь эрцгерцог Альберт приказал мне Реставрировать капеллу св. Елены в церкви св. Креста Иерусалимского, по которой в свое время Его Светлость имел кардинальский сан². Я обратился к молодому фламандскому живописцу Пьетро Паоло, который пользуется репутацией человека весьма преуспевшего в своем искусстве и служит у Вашей Светлости. С согласия синьора Лелио Арригони, Вашего посланника при здешнем дворе, он исполнил большую картину³ для вышеупомянутой капеллы; однако рядом должны помещаться еще две маленькие картины⁴, в противном случае работа останется незаконченной и лишится своей красоты. Но теперь Пьетро Паоло по приказу Вашей Светлости должен уехать и не сможет их закончить без особого Вашего разрешения. Я покорнейше прошу Вашу Светлость дать это разрешение, насколько это возможно без помехи для Вашей службы. Думаю, что такой краткий срок нисколько не повредит великим и великолепным работам, которые, как он говорит, Ваша Светлость начали в Мантуе. Таким образом, Вы примете участие в благочестивом деле эрцгерцога, моего Государя. В этой капелле и в любом другом месте я буду молить Бога даровать Вашей Светлости всяческие блага и процветание. Вашей Светлости покорнейший и преданнейший слуга

² (Древнейшие кардинальские должности принадлежали настоятелям ряда римских церквей. Эрцгерцог Альберт сложил с себя кардинальский сан в 1598 г., когда женился на инфанте Изабелле и стал сувереном Южных Нидерландов.)

³ ("Св. Елена" - теперь в капелле госпиталя в Грассе.)

⁴ ("Увенчание тернием" и "Распятие" (там же); последняя картина сохранилась в копии. "Св. Елена" - 253 см. высотой, боковые картины - по 223 см. так что "маленькими" их не назовешь. )

Джованни Риччардотто.

10. Лелио Арригони - Аннибале Кьеппио

¹ (Резидент герцога Мантуанского при папском дворе.)

² (Юрист, секретарь и советник герцога Мантуанского, позже граф в министр; дружески относился к Рубенсу в покровительствовал ему.)

Рим, 20 апреля 1602 г. [итал.]

Славнейший и досточтимейший Синьор. Я найду молодых художников, которые сделают для Его Светлости сколько угодно картин, и позабочусь, чтобы они скопировали произведения знаменитые и прославленные и чтобы расходы не превысили названную Вами сумму в 15 - 18 дукатов. Однако, как мне кажется, чтобы вполне удовлетворить Его Светлость, ему следовало бы узнать у своего живописца-фламандца, что он видел здесь редкостного и прекрасного, а потом приказать мне доставить копии с таких-то и таких-то картин с указанием, где они находятся. Тогда я буду уверен, что все исполнено без ошибки в соответствии с вкусом Его Светлости. [...]

11. Филипп Рубений - Петру Павлу, брату своему, шлет привет

Падуя, 15 июля 1602 г. [лат.]

Настоящую комедию рассказал ты, брат мой, а вернее, разыграл. Описание твое настолько живо, что словно своими глазами видишь, как приходит этот гость тайно и украдкой и как ты, сорвав личину, сумел превосходно отомстить за обман. Эта история, конечно, доставила мне огромное удовольствие, и если ты описал ее, чтобы развлечь меня, то прими мою благодарность. [...]

Но о моих делах поговорим лучше при встрече¹. Что же сказать мне о твоих? Раз уж ты взялся за этот труд, напрасно мы будем сетовать на недостатки этой деятельности. Смотри, однако, чтобы не продлили срок твоей службы, заклинаю тебя взаимной нашей привязанностью.

¹ (В 1602 - начале 1603 г. братья встречались, по-видимому, неоднократно, в Мантуе, Вероне и других местах. В июне 1603 г. Филипп получил степень "доктора обоих прав" (канонического и гражданского)в Риме,в начале 1604 г. он уехал на родину.)

"Оком твоим и твоим гением снова молю".

Я все опасаюсь этого, уж не знаю почему, ведь мне хорошо известна твоя мягкость и то,сколь трудно отказывать Герцогу, да еще такому, в его просьбах, да еще столь настойчивых. Но будь тверд и хоть на этот раз сумей отстоять полную свою свободу при Дворе, откуда она почти вовсе изгнана.² Ты можешь себе это позволить. [...]

² (Речь идет о какой-то долантуанском дворе, которая слишком стеснила бы свободу Рубенса.)

12. Винченцо I Гонзага - Аннибале Иберти

¹ (Мантуанский резидент при испанском дворе. Испанская и австрийская ветви дома Габсбургов имели обширные владения в Италии и играли тах важную роль; герцогу Мантуанскому было необходимо заручиться благосклонностью испанского двора.)

Мантуя, 5 марта 1603 г. [итал.]

Наконец мы собрали картины и еще кое-какие приятные вещи,чтобы послать в Ваши края, как мы уже многократно Вам писали. Одновременно с настоящим письмом отсюда отправляется наш живописец Пьетро Паоло Фламандец, под чьей охраной мы решили послать эти вещи; прилагается и список с указанием, кому их следует вручить.

Основной подарок Его Величеству² - каретка с шестью гнедыми лошадьми. [...] Картины и серебряные вазы с ароматами предназначаются Герцогу Лерме³; относительно достоинств и авторов картин Пьетро Паоло сообщит все, что потребуется, так как он чрезвычайно в этом сведущ. [...] Эти дары Вы передадите лично, но в присутствии и с помощью Пьетро Паоло, и нам хотелось бы, чтобы он был представлен как лицо, специально посланное туда с подарками; поскольку Вам хорошо знакомы меняющиеся интересы, ранг и склонности особ, с которыми следует говорить, мы почитаем излишними более подробные указания и полагаемся на Вашу мудрость и ловкость. Одновременно с настоящим письмом Вы получите письма для Герцога Лермы, для его сестры-графини⁴ и для синьора Пьетро Франкеса⁵, где говорится о Вас как моем доверенном лице и кое-что о подарках, относительно которых Вы потом дадите им более подробные объяснения, как сказано выше. Его Величеству Королю мы сочли за благо не писать по столь незначительному случаю и поэтому поручаем Вам изложить устно то, что, по Вашему суждению, будет наиболее уместно. Поскольку Пьетро Паоло прекрасно пишет портреты, мы желаем, чтобы Вы использовали его талант для исполнения портретов благородных дам⁶, кроме тех, чьи портреты уже заказывал граф Винченцо⁷, таким образом работа будет исполнена с меньшими расходами и, возможно, с большим совершенством. Если Пьетро Паоло потребуются деньги на обратный путь, Вы их ему дадите, а сумму сообщите нам, и мы возместим их Вам через Геную.

² (Филипп III (1578 - 1621), с 1598 г. - король Испании.)

³ (Франсиско Гомес де Сандоваль-и-Рохас (1555 - 1625) - с 1599 г. герцог Лерма, фаворит Филиппа III, премьер-министр Испании.)

⁴ (Графиня де Лемос, сестра Лермы, старшая фрейлина королевы.)

⁵ (Дон Педро Франкеса, любимец Лермы.)

⁶ (Для галереи портретов красавиц, которую герцог устроил в Мантуе, галерея не сохранилась.)

⁷ (Винченцо Гуерьери, мантуанский посланник в Испании до Иберти.)

Винченцо. Кьеппио.

Для Его Величества карета с лошадьми, одиннадцать аркебуз [...], ваза из горного хрусталя с ароматами. Для Герцога Лермы все картины, большая серебряная украшенная фигурами ваза с ароматами, две золотые вазы. Для графини де Лемос крест и две вазы из горного хрусталя. Для дона Пьетро Франкеса две вазы из горного хрусталя, обивка для комнаты из дамасского шелка и парчи.

13. Рубенс - Аннибале Кьеппио

¹ (Первое сохранившееся письмо Рубенса.)

Флоренция, 18 марта 1603 г. [итал.]

Славнейший Синьор мой и досточтимый Покровитель.

Во-первых, чтобы повиноваться Его Светлости, который решительно приказал мне докладывать ему, как совершается мое путешествие, и, кроме того, ввиду важного происшествия, случившегося со мной, решаюсь докучать Вашей Милости скорее, чем кому бы то ни было другому, ибо полагаюсь на Вашу доброту и любезность. Я уверен, что среди обширного моря Ваших многочисленных и важных дел Вы не откажетесь заняться моей маленькой ладьей, доныне столь дурно управляемой благодаря советам какого-то неразумного человека. Я буду говорить учтиво и не с целью обвинить кого-нибудь или оправдать самого себя, но чтобы разъяснить Его Светлости, как случилось, что из-за чужой ошибки он терпит ущерб.

Суть дела в следующем. Быстро доехав до Флоренции [приписка на полях: 5 марта²] - причем я понес большие расходы по переправе через Апеннины клади и в особенности каретки, о чем скажу ниже, - я вручил письмо господина Козимо Джанфильяччи господину Каппони, а письма других лиц - господину Пьерио Бонси, первейшим здешним купцам. Узнав, в чем дело, они были поражены и чуть не перекрестились от изумления перед такой ошибкой, говоря, что нам следовало ехать прямо в Геную, чтобы там сесть на корабль, а не отваживаться столь неосторожно на долгий кружный путь через Ливорно, не узнавши заранее, есть ли там суда, готовые к отплытию. Все уверяют, что я могу прождать там три или четыре месяца напрасно, рискуя потерять столько времени и в конце концов отправиться в Геную. К счастию, на следующий день сюда приехали прямо из Генуи несколько купцов; они сказали мне, что в Генуе стоят готовые к отплытию галеры и, кроме того, один корабль берет груз для Аликанте и останется в порту еще восемь или десять дней. Следуя совету вышеупомянутых флорентийцев и генуэзцев, я решил немедленно ехать в Ливорно, сесть там на корабль, идущий в Геную, и сделать все возможное, чтобы с помощью Бога и некоего гения нашего Государя прибыть туда еще вовремя. Я очень спешу и уже уехал бы, если бы меня не задержала каретка, которая еще не доставлена сюда, потому что за отсутствием мулов ее везут волы. Кроме того, меня задерживает и наша повозка, специально сделанная в Мантуе; мы доставили ее сюда, чтобы ее здесь бросить, причем погонщики мулов смеялись над нами, утверждая, что даже пустая, без всякой клади, она превышает вес, который может тащить наша запряжка. Только перевозка каретки из Болоньи во Флоренцию - не говоря уже о семи других вьюках - обошлась в сорок дукатов, и это была еще пониженная плата, которой я добился при содействии господина Андреа де Росси и других купцов. Все они были весьма любезны и предупредительны благодаря письмам господина Козимо, которые обеспечили нам также поддержку господина Мартеллино в Ферраре, где Граф Бальтассар Лангоско, чтобы доставить удовольствие Его Светлости, хлопотал перед Кардиналом и просил его защитить нас от придирок таможенников, во что бы то ни стало желавших открыть наши ящики³. Его Высокопреосвященство не только соблаговолил охранить нас от их насилия, но, кроме того, милостиво избавил нас от всяких пошлин и поборов. В Болонье таможенники, быть может, побужденные к тому добрым примером, удовольствовались лишь небольшой подачкой, и я надеюсь, что так же будет и во Флоренции, хотя Великий Герцог уехал в Ливорно. Это не пустяк - быть избавленным от пошлин. Если бы пришлось их платить (боюсь, что так оно и будет в Испании), то они одни обошлись бы дороже, чем все путешествие, судя по феррарской пошлине в сто пятьдесят скудо [Приписка на полях: а между тем благодаря заступничеству господина Мартинелло⁴ надсмотрщики понизили пошлины еще до вмешательства Кардинала]. Тем не менее уже теперь мои расходы много выше тех, которые с чрезмерной бережливостью предусмотрел Маршал Двора и другие лица. Я, конечно, сделаю все, что можно; рискует здесь Его Светлость, а не я. Если мне не доверяют, то дали мне слишком много денег, а если доверяют, то слишком мало. Если я останусь без денег (да не случится этого!), то репутация Его Светлости будет этим задета. Между тем, если бы он дал мне лишние деньги, поистине он не подвергся бы никакой опасности, поскольку я всегда готов представить мои счета на самое строгое рассмотрение. Разве оставшаяся сумма не вернулась бы к нему, сколько бы денег мне ни было выдано? А между тем можно было бы избежать потери времени и затрат на уплату процентов по займам.

² (Ошибка, надо: 15 марта.)

³ (Феррара с 1598 г. входила в папские владения, управлялась кардиналом и славилась произволом таможенников.)

⁴ (Тот же Мартеллино.)

Но я заставляю Вашу Милость терять много времени над этим Длинным и скучным письмом. Я не замечал этого и, поддавшись своим чувствам, вел себя, быть может, слишком свободно и пылко с человеком Вашего ранга. Доброта Вашей Милости простит меня, а Ваше благоразумие восполнит мои недостатки. Я умоляю Вашу Милость сообщить Его Светлости то, что Вы сочтете нужным и особенно существенным для моих потребностей. Возможно, мои жалобы и неприятности изложены слишком настойчиво и громогласно, в таком случае я всецело полагаюсь на Ваше мудрое суждение. Говорите и действуйте по своему усмотрению и располагайте мною по своему желанию. Я всегда готов служить Вашей Милости и покорно целую Ваши руки.

Вашей Милости преданный слуга Пьетро Пауло Рубенс.

Мне бы очень хотелось, если это возможно, получить на всякий случай при содействии Вашей Милости рекомендательное письмо к какому-нибудь агенту или другу господина Герцога в Генуе.

14. Рубенс - Аннибале Кьеппио

Пиза, 26 марта 1603 г. [итал.]

Высокочтимый Синьор.

Думается, совет господина Козимо окажется не так плох, как полагали некоторые во Флоренции; возможно, делу помогла благая судьба или случайность - не важно, мы не станем в этом разбираться. Мне пришлось несколько задержаться во Флоренции из-за кареты, а потом еще на шесть дней из-за паводка и других непредвиденных помех, поэтому на столь малое продвижение потрачено десять дней. После того как поклажа, кони и люди благополучно прибыли в Пизу, я один в тот же вечер поехал в Ливорно и нашел там два-три корабля из Гамбурга; они зашли в Ливорно по распоряжению Великого Герцога¹, были нагружены зерном и пшеницей и готовы отправиться в Испанию за новым фрахтом. Я счел этот случай подходящим и договорился с одним из судовладельцев о скором отплытии, но вмешался Великий Герцог и загрузил судно пшеницей для отправки в Неаполь. Тогда я обратился к хозяину другого судна и почти уверен в успехе, хотя окончательное решение задерживается, так как он еще не условился с купцами о фрахте. Завтра он даст мне точный ответ. Я не дал знать о себе ни Великому Герцогу, ни Дону Вирджинио², поскольку у меня нет писем или приказаний Его Светлости на этот счет и не было случая и нужды беспокоить их; кроме того, мне не хотелось, чтобы подумали, будто я рассчитываю на их любезность, чтобы беспошлинно провезти лошадей или получить даровую провизию для переезда, - как я слышал и сам видел, Великий Герцог со многими людьми поступает таким образом. О том, что я здесь, он отлично знает, как передавали мне некоторые мои друзья при его дворе. Сегодня вечером ко мне явился некий фламандский дворянин³, состоящий у него на службе, и сказал, что Великий Герцог хотел бы вместе с нашими лошадьми отправить одну свою кобылу в подарок кому-то в Картахене. Я с величайшей готовностью принял это поручение и предложил услуги свои и нашего конюха и пр. Он согласился, объясняя это тем, что посылать других людей было бы слишком дорого. Вот Вам история нашего путешествия по сегодняшний день. Ваша Милость среди своих важных дел извинит меня за то, что я утомляю Ваш слух подробным рассказом о столь незначительных вещах. Почтительно целую руки Вашей Милости.

¹ (Фердинандо де Медичи (1551 - 1609) - с 1587 г. великий герцог Тосканы, продолжал в соответствии с традициями своей семьи заниматься торговлей и банковским делом; его племянница Элеонора была женой Винченцо Гонзага.)

² (Вирджинио Орсини, герцог Браччано, родственник Медичи.)

³ (Ян ван дер Неесен (см. прим. к № 17).)

Ваш покорнейший слуга

Пьетро Пауло Рубенс

15. Рубенс - Аннибале Кьеппио

Пиза, 29 марта 1603 г. [итал.]

Высокочтимый Синьор.

Я только что заключил условие относительно плавания в Испанию с гамбургским судовладельцем, который, как я в прошлый раз писал Вашей Милости, оказался в Ливорно. Я с Божьей помощью надеюсь отплыть на третий день праздников. Великий Герцог призвал меня сегодня после обеда; он в самых дружеских и учтивых выражениях говорил о господине Герцоге и нашей Светлейшей Госпоже, а также с большим любопытством осведомлялся о моем путешествии и о вещах, лично ко мне относящихся. Этот Государь изумил меня, доказав, насколько хорошо и подробно он осведомлен о качестве и числе подарков, предназначенных тому или иному лицу; кроме того, он немало польстил мне, сказав, кто я, откуда родом, какова моя профессия и какое место я в ней занимаю. Я был совершенно ошеломлен всем этим и принужден заподозрить действие некоего волшебства или превосходную осведомленность наблюдателей, чтобы не сказать - шпионов, находящихся в самом дворце нашего Государя; иного не может быть, поскольку я не перечислял содержимого моих тюков ни в таможне, ни в каком-либо другом месте. Возможно, моя простота заставляет меня принимать за чудо вещи, обычные в придворном обиходе. Да простит мне Ваша Милость и прочтет для времяпрепровождения рассуждения неопытного новичка, принимая во внимание лишь мои добрые намерения и желание как можно лучше служить моим покровителям и в особенности Вашей Милости.

Вашей Милости покорнейший слуга Пьетро Пауло Рубенс.

16. Рубенс - Аннибале Кьеппио

Ливорно, 2 апреля 1603 г. [итал.]

Высокочтимый Синьор.

Мне кажется, с моей стороны теперь сделано все для благополучного завершения моего путешествия. Молю Господа Бога довершить остальное. Лошади, люди и поклажа погружены на корабль, недостает только попутного ветра, но мы ждем его с часа на час. У нас есть запасы на месяц, за проезд заплачено. В общем, все в порядке благодаря господину Дарио Таманьо, ливорнскому купцу флорентийского происхождения; он дружен с господином Козимо и весьма предан господину Герцогу. Я был бы счастлив, если бы Его Светлость, проезжая через Ливорно, наградил господина Таманьо ласковым взглядом или милостивым словом. Он стремится к почестям и к придворной жизни; таким образом он убедился бы, что Его Светлости известны услуги, оказанные нам.

Что касается денег, которые господин Герцог дал мне, к великому неудовольствию хулителей этого путешествия, то их не хватит на переезд из Аликанте в Мадрид, не говоря уже о поборах, пошлинах и непредвиденных расходах. Господин Козимо сказал мне, что речь идет только о трех-четырехдневной прогулке, но теперь я узнал, что в действительности там больше 280 миль. А чтобы беречь лошадок, нам придется делать каждый день только короткие переходы. Из сумм Его Светлости у меня остается около ста дукатов. Впрочем, это не важно, потому что в случае надобности я воспользуюсь деньгами, которые господин Герцог дал мне на мои личные расходы. Никто не смеет заподозрить меня в небрежности или расточительности; я с полной очевидностью докажу обратное, предъявив безупречные счета. Я бы не держал эту речь, тягостную для меня самого и еще более для слуха Вашей Милости, если бы меня не побуждало к этому воспоминание о многих словах, слышанных мною из уст Его Светлости и от толпы придворных и лжезнатоков, слишком занятых моим путешествием. Все они состязались в восхищении перед тем, что они называли щедростью Его Светлости, и утверждали, что сумма, которую он мне дал, намного превосходит издержки такого небольшого путешествия. По их мнению, все было предусмотрено: случайности, происшествия и даже повышенные пошлины. Для доброй славы Его Светлости они хотели, чтобы все пошлины были заплачены без отказа и чтобы я даже не старался от них избавиться. Пусть говорят, что им угодно, но я уверен, что соблюдал должное достоинство как в этом, так и во всех других случаях.

Ныне клянусь честью верного слуги Его Светлости и Вашей Милости, что с нами не случилось ничего особенно неприятного (слава Богу!). Напротив, нам посчастливилось без промедления сесть на корабль, мы были по милости властей освобождены от уплаты всех пошлин, за исключением небольших подачек чиновникам таможни. Жалованье моих людей достаточно и состоит из определенной поденной платы, как это было условлено в Мантуе. Расходы на содержание лошадей велики, но необходимы (в них входит, между прочим, и ванна из вина). Цены за провоз клади были все время сходными, в чем убедятся, просматривая счета; контракты заключались: Мартеллини - в Ферраре, Росси - в Болонье, Каппони н Бонси - во Флоренции (они же обменяли деньги) и Рикарди - в Пизе и по большей части собственноручно ими написаны. Наем корабля, который вместе с закупкой съестных припасов обошелся дороже всего остального, был произведен господином Дарио Таманьо очень выгодно - нам посчастливилось встретить здесь три пустых судна, берущих груз в Аликанте. Вообще везде, где дело не шло о чести господина Герцога, я поступал по-купечески, и все же расходы достигают названной мною суммы. Великий Герцог поручил мне передать его кобылу и прекрасный мраморный стол господину Джованни де Вику, командующему гарнизоном Его Католического Величества в Аликанте. В настоящую минуту мне больше нечего сказать Вашей Милости. О дальнейшем я напишу Вам из Испании.

Я прошу Вашу Милость не отказать мне в любезности передать господину Герцогу все, о чем я пишу, или дать ему прочесть это письмо [Приписка на полях: Я предпочел бы, чтобы Вы сделали устный доклад, потому что моему письму местами, возможно, недостает скромности и почтения к Его Светлости. Я полагаюсь в этом на Вас, как на моего единственного покровителя при этом Дворе после Его Светлости и пашей Государыни], дабы он изгнал из своей души все пустые измышления относительно моих расходов на это путешествие: они действительно таковы, как я утверждаю. В заключение я прошу Вас сохранить мне Ваше благорасположение, а также милость Его Светлости, на каковые я притязаю не в силу моих заслуг, а из чистой и искренней преданности.

Вашей Милости покорнейший слуга Пьетро Пауло Рубенс.

17. Рубенс - Яну ван дер Неесену

¹ (Ян ван дер Неесен - выходец из Антверпена, находившийся на службе у Фердинандо Медичи и сыгравший роль посредника между ним и Рубенсом.)

Аликанте, 22 апреля 1603 г. [итал.]

Досточтимый синьор.

Благодарение Богу, я прибыл сюда здрав и невредим вместе с поклажей, лошадьми и людьми и незамедлительно исполнил то немногое, что мне поручил Великий Герцог. Письма к дону Джованни и лошадь в полной сбруе и прекрасном состоянии я передал господину Луису Паскуалю, который замещает дона Джованни, уехавшего в Валенсию. Письмо к господину Лоренцо де Пуигмольти, нотариусу церковного суда, передано ему в собственные руки. Он постарался быть полезным мне и капитанам судов, которые остались им чрезвычайно довольны и просили меня сообщить об этом Вам, а Вас - Великому Герцогу с выражением бесконечной благодарности за его милости; то же самое я прошу передать и от меня, и притом по возможности в самых подчеркнутых выражениях. Я буду за это весьма Вам признателен и постараюсь при случае услужить Вам в свою очередь.

Вашей Милости преданный слуга Пьетро Пауло Рубенс.

18. Рубенс - Винченцо Гонзага

Вальядолид, 17 мая 1603 г. [итал.]

Светлейший Государь.

Я переложил на плечи господина Аннибале Иберти заботу о вазах, лошадях и людях; первые целы, вторые в таком же прекрасном состоянии, в каком я получил их из конюшен Вашей Светлости, третьи здоровы, за исключением одного слуги. Остальное (в частности карета) продвигается понемногу на повозке, запряженной мулами, и скоро прибудет, так что можно не опасаться никакого ущерба. Таким образом, надеюсь, что это первое данное мне Вашей Светлостью поручение будет исполнено если не к полному, то хотя бы к некоторому удовлетворению Вашей Светлости. Если же какой-либо мой поступок - излишняя трата денег или что-нибудь иное - вызвал неодобрение, то я умоляю отложить окончательное суждение до того времени, когда обстоятельства позволят мне доказать необходимость этого поступка. Тем временем полагаюсь на Вашу бесконечную справедливость, соответствующую величию Души Героической, перед сиянием коей я почтительнейше склоняюсь, целуя руку Вашей Светлости.

Вашей Светлости нижайший слуга Пьетро Пауло Рубенс.

19. Рубенс - Аннибале Кьеппио

Вальядолид, 17 мая 1603 г. [итал.]

Высокочтимый Синьор.

Вы уже привыкли терпеливо читать мои вечные жалобы, а я привык писать их. Правда, так часто докучать Вам меня заставляют серьезные причины, которые я изложу по порядку, но сперва опишу конец путешествия, поскольку отсюда проистекает все остальное.

После двадцати дней тягостного пути с ежедневными дождями и сильнейшими ветрами мы прибыли 13 мая в Вальядолид. Синьор Аннибале принял нас учтиво, но сказал, что не получал никаких распоряжений ни относительно нашего приезда, ни относительно лошадей. Я был чрезвычайно поражен и ответил, что не сомневаюсь в благих намерениях Его Светлости, что я не первый, кого господин Герцог посылает к нему, считая, вероятно, излишним каждый раз повторять одно и то же, и что в подобном случае необходимость заменяет закон. Он показался мне учтивейшим и любезнейшим человеком, и у него, конечно, есть причины поступать таким образом; он попросил меня описать все это Вашей Милости. Расходы на людей и лошадей действительно велики, и, возможно, их придется оплачивать долго из-за отсутствия Короля¹; кроме того, плата за доставку лошадей, за вьючных животных и повозки от Аликанте до Вальядолида, а также остаток таможенного сбора в Экле, который следует возместить господину Андреа Уллио, - все это вместе составит около трехсот скудо, не считая выплаченных мною за двадцать дней пути моих собственных денег, превышающих двести дукатов [На полях: из них сто пятьдесят милостиво дал мне вперед господин Герцог, а остальные пятьдесят взяты из моего жалованья за прошлые месяцы, все это выплатил мне господин Эуджино Каньяни]. Я заплатил эти деньги к величайшему моему неудобству, так как не имею ни сольдо, а мне предстоят расходы на одежду и прочее; в этом я постараюсь лишь скромно соблюсти необходимые приличия и полностью положусь на указания господина Аннибале, который помогает мне во всем. Так, он помог мне занять денег у одного его друга - купца, пока Его Светлость не соблаговолит возместить мне триста дукатов - двести, истраченных в пути, и еще сто я умоляю добавить в счет жалованья, которое я заслужу в будущем. Господин Аннибале подтвердит, что я не могу обойтись меньшей суммой и что при данных обстоятельствах необходимость толкает меня на такой расход, на который я иду тем охотнее, что дело касается чести господина Герцога; только ради службы ему я сожалею, что беден и что мои возможности не соответствуют моим желаниям. Я буду рад поскорее получить деньги взамен истраченных и занятых мною [конец фразы неясен]. Помогите же мне получить их, и я припишу это главным образом Вашей благосклонности, коей себя и препоручаю.

¹ (Вальядолид был наряду с Эскориалом основной резиденцией Филиппа III, но король часто уезжал в другие места; возможно, этими переездами объясняются неверные расчеты относительно длительности путешествия Рубенса (ср. № 16).)

Вашей Милости нижайший слуга Пьетро Пауло Рубенс.

20. Рубенс - Аннибале Кьеппио

Вальядолид, 24 мая 1603 г. [итал.]

Славнейший Синьор.

Несправедливый рок слишком завидует моему благополучию и по своему обыкновению не перестает подмешивать горечь к моим радостям, принося подчас вред, который человеку даже при величайшей заботливости невозможно предусмотреть. Так и теперь: картины, тщательно уложенные и запакованные мною самим в присутствии Его Светлости, досмотренные в присутствии таможенников в Аликанте и найденные в прекрасном состоянии, были вынуты из ящиков в доме господина Аннибале Иберти в таком испорченном виде, что я почти отчаиваюсь их поправить. Повреждения касаются не поверхности живописи - это не плесень или пятно, которое можно снять, - но самих холстов; они были покрыты листами жести, завернуты в двойную провощенную ткань и уложены в деревянные сундуки, и, несмотря на это, холсты испорчены и разрушены двадцатипятидневным непрерывным ливнем - неслыханная в Испании вещь! Краски помутнели, они вздулись и отстали от холстов, так как долго впитывали воду; во многих местах остается только снять их ножом и затем снова наложить на холст. Таков причиненный вред (желал бы я, чтобы этого не случилось). Я нисколько не преувеличиваю, дабы затем хвалиться, что я все исправил, но, во всяком случае, я не премину этим заняться, раз Его Светлости было угодно сделать меня сторожем и перевозчиком чужих картин, которых я даже не коснулся кистью. Не обида заставляет меня говорить об этом, но то предложение, которое сделал мне господин Аннибале: он хочет, чтобы я написал здесь на скорую руку множество картин с помощью испанских художников. Такое желание я могу скорее исполнить, нежели одобрить, ибо нужно учесть краткость срока и значительность поправок, в которых нуждаются испорченные картины, не говоря уже о невероятной неумелости и лени местных живописцев и о том весьма важном обстоятельстве, что манера письма у этих людей совершенно отлична от моей (сохрани меня, Господи, походить на них в чем бы то ни было!). В общем, pergimus pugnantia secum cornibus adversis componere [мы продолжаем соединять враждующие вещи, то есть бросаться из одной крайности в другую. - Лат.]¹. Кроме того, это дело не может быть сохранено в тайне вследствие нескромности тех же художников; они либо с презрением отнесутся к моей помощи и поправкам, либо присвоят себе этот труд, объявив его делом своих рук [Приписка на полях: Увидев, что картины делаются для Герцога Лермы, эти люди без труда догадаются, что картины предназначены для общественной галереи]. Меня это мало заботит, и я охотно уступил бы им всю славу, но непременно откроется, что работа сделана здесь (непростительный обман!), их ли руками, или моими, или же смешением разных манер (чего я никогда не допущу, так как всегда следую правилу не смешивать мою работу с работой другого художника, как бы велик он ни был). Я бы напрасно опозорил мое небезызвестное испанцам имя подобными ничтожными и недостойными меня работами. Между тем если бы господин Герцог соблаговолили дать мне такое поручение, я мог бы с большей честью для него и для себя гораздо лучше угодить Герцогу Лерме. Он разбирается в живописи, ибо имеет редкостное удовольствие и привычку ежедневно любоваться многочисленными и великолепными работами Тициана, Рафаэля и других; я был поражен их количеством и совершенством во Дворце Короля, в Эскориале и прочих местах, между тем как среди современных картин нет ни одной достойной внимания. Я совершенно чистосердечно утверждаю, что при этом Дворе у меня нет иной цели, кроме службы Его Светлости, которому я посвятил себя в тот день, когда увидел его впервые. Пусть он приказывает, пусть он распоряжается мною в этом случае, как и во всех других, и да будет он уверен, что я ни в чем не преступлю границ, поставленных мне его приказаниями. Равным образом и господин Иберти имеет надо мной такую же власть (хотя и не прямую); я убежден, что он руководствуется наилучшими намерениями, не принимая моих советов, и буду ему повиноваться². Я сообщаю об этом не с целью осудить его, по чтобы показать, сколь мне будет неприятно, если меня узнают здесь иначе, чем по произведениям, достойным меня и моего Светлейшего Покровителя, который, если Ваша Милость ему об этом расскажет, несомненно благосклонно истолкует изложенные мною мысли.

¹ (Несколько измененная цитата из Горация (Сатиры, I, I, 102).)

² (Иберти принял совет Рубенса и не стал приглашать посторонних помощников (см. № 22).)

Вашей Милости покорнейший слуга Пьетро Пауло Рубенс. Сегодня наш конюх Пауло умер, имея все необходимое для телесного удобства и душевного спасения. Его истощила долгая лихорадка.

21. Аннибале Иберти - Винченцо Гонзага

Вальядолид, 26 мая 1603 г. [итал.]

Светлейший Государь и досточтимый мой Покровитель.

На второй день Пасхи сюда прибыли повозки с поклажей, которую я велел поскорее распаковать, чтобы посмотреть, в каком состоянии находятся картины и каретка. Каретка в порядке, а также "Св. Иероним" Квентина¹ и портрет Вашей Светлости², но остальные картины³ так сильно пострадали от непрерывного дождя, который лил на протяжении всего пути (хотя повозки были хорошо укрыты), что, кажется, они почти сгнили от сырости и едва ли не погибли безвозвратно. Тем не менее Фламандец постарается по возможности поправить их, пройдя по ним кистью, но, по его словам, потребуется больше месяца, чтобы довести это дело до конца, а относительно некоторых маленьких картин он думает, что уже ничем помочь нельзя. Я подумал, что эту неудачу можно было бы возместить наилучшим образом, если бы за месяц, остающийся до возвращения Его Величества, он сделал полдюжины лесных пейзажей, которые, как я писал Вашей Светлости, здесь очень любят помещать в галереях, но он говорит, что на это не хватит времени, если ему не поможет какой-нибудь здешний юноша. [...] Из-за поправки картин придется отложить работу над портретами дам, которые желает иметь Ваша Светлость, а также возвращение Фламандца. [...]

¹ (Квентин Массейс (1465/6 - 1530) - знаменитый фламандский художник; вероятно, имеется в виду копия с его картины.)

² (Работы Ф. Поурбюса Мл., утрачен.)

³ (Копии с произведений Рафаэля, исполненные художником П. Факетти (1535 - 1619), и др.)

22-23. Аннибале Иберти - Кьеппио

Вальядолид, 14 июня 1603 г. [итал.]

Досточтимый синьор.

[...] Фламандец занимается приведением картин в порядок, и благодаря его усердию работа уже близка к окончанию; безвозвратно погибли только две маленькие картины, которые действительно невозможно поправить. Поэтому, чтобы восполнить недостающее количество и улучшить подарок, сделав его более значительным, я позабочусь, чтобы он взамен сам написал что-нибудь, если позволит время, [...]

Вальядолид, 6 июля 1603 г. [итал.]

К тому письму, которое я написал Его Светлости, я должен добавить, что картины доведены до совершенства и могут быть показаны, как только господин Герцог [Лерма] пожелает их увидеть. Погибли только "Голова св. Иоанна" Рафаэля и маленькая "Мадонна"¹, вместо них Фламандец написал картину "Гераклит и Демокрит", которую находят очень хорошей².

¹ (Копии с Рафаэля.)

² (В музее Прадо, Мадрид, есть две парные картины Рубенса: "Гераклит" и "Демокрит"; считалось, что они были подарены Лерме в 1603 г., однако по стилистическим соображениям их теперь относят к более позднему времени, к тому же Иберти говорит об одной картине, а не о двух.)

24. Рубенс - Аннибале Кьеппио

¹ (Одновременно с данным Рубенс написал официальное письмо к герцогу Винченцо - единственное из его писем этих лет, которое мы опустили. При всей дипломатичности письмо к Кьеппио гораздо непосредственней.)

Вальядолид, 17 июля 1603 г. [итал.]

Высокочтимый Синьор.

Я не писал, потому что писал господин Иберти. Он восполнял все пробелы, причиненные моей небрежностью, которая не имела никакой иной причины, кроме присущего мне нежелания вмешиваться в чужие дела, исключая необходимейшие случаи; это не лень, а скромность. Но сегодня я не могу удержаться, чтобы не сказать Вашей Милости, как я счастлив, что благополучно закончил данное мне поручение. Я оставляю подробности для правдивого донесения, которое сделает господин Иберти; от него Вы с большим удовольствием услышите обстоятельный рассказ об этом событии. Было бы излишне заставлять Вашу Милость дважды выслушивать то же самое, если бы господин Иберти не ссылался на меня как на свидетеля, присутствовавшего при обеих церемониях: в качестве зрителя - при передаче каретки и в качестве участника - при передаче картин². Та и другая церемония мне весьма понравилась, они были отлично проведены разумнейшим господином Аннибале. Правда, он мог бы разрешить мне сделать хотя бы безмолвный поклон Его Величеству, что не помешало бы ему полностью сохранить за собой первую роль; для этого представлялся удобный случай, так как мы находились в общественном месте, куда доступ открыт всем. Я не хочу истолковывать это незначительное обстоятельство в неблагоприятном смысле, но я удивлен таким внезапным оборотом дела, ибо господин Иберти несколько раз говорил мне о письме господина Герцога, в котором ему было решительно приказано [Приписка на полях: особая милость Его Светлости] представить меня Королю. Я не мелочный или тщеславный человек и пишу Вашей Милости не для того, чтобы жаловаться; и я не огорчаюсь, что был лишен этой чести. Я только со всей искренностью рассказываю Вашей Милости о том, что произошло, и уверен, что у господина Иберти были свои основания поступить таким образом, если только память не изменила ему (так как он был занят происходившим). Хотя он не раз имел случай это сделать, он не дал мне никакого объяснения, почему он изменил план, составленный нами за полчаса до того [Приписка на полях: он не сказал мне ни слова об этом].

² (Передача подарков королю состоялась 11 июля в саду загородного дома герцога Лермы, передача подарков самому Лерме - 13 июля в его дворце в Вальядолиде.)

К Герцогу я был допущен и участвовал в передаче подарков. Он весьма восхищался достоинствами и числом картин. Благодаря всем происшествиям (при умелых исправлениях) они приобрели как бы некую достоверность и видимость старины, так что в большинстве своем без малейшего подозрения были приняты за подлинники, хотя мы нисколько не старались выдать их за таковые. Король, Королева, многие придворные и некоторые художники также осматривали картины и любовались ими.

Теперь, когда у меня нет больше забот такого рода, я могу заняться заказанными мне господином Герцогом портретами и прерву мою работу только в том случае, если буду отвлечен от нее для исполнения какой-нибудь прихоти Короля или Герцога Лермы, который уже сделал господину Иберти какое-то предложение. Я готов повиноваться, так как убежден, что великая разумность этого последнего помешает ему приказать мне сделать что-либо недостойное наших Господ; во имя их я подчиняюсь всему, что он прикажет. Затем, в надежде, что господин Герцог оставит в силе это приказание, я отправлюсь во Францию. Я прошу Вашу Милость прислать распоряжение в частном письме господину Иберти или мне относительно моей службы³.

³ (После Испании Рубенсу было велено ехать во Францию, чтобы продолжать писать портреты для галереи красавиц.)

Вашей Милости преданнейший слуга Пьетро Пауло Рубенс.

25. Аннибале Иберти - Винченцо Гонзага

Вальядолид, 18 июля 1603 г. [итал.]

Светлейший Государь и досточтимый Покровитель.

С регулярной почтой я уже писал, что подарки Его Величеству и Герцогу Лерме были переданы, теперь сообщаю подробности, Для которых в прошлый раз у меня не было времени. [...] Вместе с доном Родриго¹ мы пришли во дворец [Лермы], где для подарков была отведена очень большая зала, весьма подходящая для этой цели; Фламандец разместил их с большим искусством, так что благодаря расположению и освещению каждая картина производила наилучшее впечатление. Поскольку в этой зале, несмотря на ее величину, не хватало места, то в соседней комнате были столь же искусно размещены маленькие картины и "Демокрит с Гераклитом" его работы. Затем вошел господин Герцог в домашнем костюме, один; после обязательных приветствий он стал рассматривать картины одну за другой по порядку, начиная с "Сотворения мира" и "Планет"² и переходя затем к произведениям Тициана и другим, пока не посмотрел все большие картины. В каждой из них он обращал внимание на нечто наиболее примечательное. Кроме "Сотворения мира" и "Планет", он почти все их принял за оригиналы, хотя мы об этом ничего не говорили. Когда он думал, что уже рассмотрел все (причем он потратил на это более часа), ему сказали о картинах в другой комнате; войдя туда, он восхитился множеству находившихся там прекрасных и редких вещей. Поистине их можно было так назвать, ибо кисть Фламандца прибавила им много красоты и они стали выглядеть совершенно иначе. [...] Фламандец присутствовал при передаче и каретки и картин; Его Превосходительство говорил с ним весьма учтиво и спросил меня, не послан ли он сюда Вашей Светлостью, чтобы здесь остаться на службе у Его Величества, поскольку это доставило бы ему удовольствие. Не желая, чтобы Вы потеряли этого слугу, я ответил, что он послан только для сопровождения картин и отчета о них, ибо в остальном невозможно было предвидеть вкус Его Величества и Его Превосходительства, но во время его пребывания здесь он в распоряжении Его Превосходительства. Мне кажется, он [Лерма] желал бы заказать ему какую-то картину. [...]

¹ (Родриго Кальдерон, любимец Лермы (см. II, 24).)

² (Копии мозаик по рисункам Рафаэля, украшающих свод капеллы Киджи в церкви Санта Мария дель Пополо в Риме.)

26. Аннибале Иберти - Аннибале Кьеппио

Вальядолид, 31 июля 1603 г. [итал.]

[...] Фламандец начал работать над портретами во исполнение приказания Его Светлости, кроме того, он ожидает распоряжений Герцога Лермы, который все медлит с окончательным решением. [...]

27. Аннибале Кьеппио - Аннибале Иберти

Мантуя, 14 августа 1603 г. [итал.]

Успешное поднесение подарков весьма смягчило сердце Его Светлости по отношению к Фламандцу; до того Герцог был недоволен большими расходами. Думаю, теперь его отчет будет принят с большей легкостью. [...]

28. Рубенс - Аннибале Кьеппио

Вальядолид, 15 сентября 1603 г. [итал.]

Славнейший Синьор.

Я получил из рук господина Бонати¹ письмо Вашей Милости с заверением, что Его Светлость хоть немного удовлетворен моими услугами; я приписываю это отчасти Вашему милостивому покровительству, отчасти правдивости господина Иберти, поскольку не ведаю за собой никакой заслуги, но также и никакой вины - ни в отношении расходов во время путешествия, ни в каких-либо иных делах вплоть до сегодняшнего дня. Я не боюсь подозрений ни в небрежности, ни в хищении, противопоставляя первому некоторое знакомство по опыту [других людей со мной], а второму - мою полную невиновность. Говоря это, я не забываю о пословице: кто без нужды себя обеляет, тот себя обвиняет, по слова мои вызваны кое-чем, что Вашей Милости известно. Относительно возвращения я целиком полагаюсь на указания господина Иберти, который до сих пор со всею мудростью распоряжался мною и моими трудами, чтобы удовлетворить вкусам [на полях: и требованиям] Герцога Лермы к чести Его Светлости, ибо есть надежда, что благодаря большому конному портрету² в Испании узнают, что Его Светлости служат не хуже, нежели Его Величеству. То же самое я сделаю и во Франции, если будет подтверждено распоряжение нашего Государя и Светлейшей Государыни, данное мне при отъезде, но более не упоминавшееся ни в одном письме. Соблаговолите, Ваша Милость, сообщить мне новые приказания, которые я немедленно исполню, будучи лишен иных пристрастий и интересов, кроме интересов моих покровителей. В ожидании сего препоручаю себя благорасположению Вашей Милости и целую руки.

¹ (Чельеро Бонати, приехавший сменить Иберти в качестве мантуанского резидента в Испании.)

² (Конный портрет герцога Лермы в 1969 г. приобретен музеем Прадо в Мадриде. До Рубенса этот тип парадного портрета был практически неизвестен, если не считать картины Тициана "Карл V перед битвой при Мюльберге" (1548, Прадо).)

Вашей Милости преданнейший слуга Пьетро Пауло Рубенс.

29-30. Аннибале Иберти - Винченцо Гонзага

Вальядолид, 19 октября 1603 г. [итал.]

Светлейший Государь и досточтимый Покровитель.

Господин Герцог Лерма написал мне, чтобы я послал Фламандца в Вентосилью - его поместье, где сейчас находится и Король, в пятнадцати милях отсюда, - чтобы закончить заказанный ему Его Превосходительством конный портрет; в той мере, в какой он уже написан, он, по всеобщему суждению, удался прекраснейшим образом. [...]

Вальядолид, 23 ноября 1603 г. [итал.]

Позавчера я возвратился из Эскориала, куда в течение месяца сопровождал Его Величество, чтобы добиться решения относительно [шифр]¹. Неоднократно мне представлялся случай напоминать об этом Герцогу Лерме благодаря тому, что он старался раздвоиться [? текст неясен] ради окончания своего портрета. Портрет понравился ему необычайно, и он всячески показывал, что весьма благодарен Вашей Светлости за удовольствие, доставленное ему Вашими слугами². [...]

¹ (По-видимому, Винченцо Гонзага добивался должности великого адмирала (то есть командующего флотом) Испании, но безуспешно.)

² (По письмам можно проследить этапы работы: 31 июля портрет еще не заказан; 15 сентября он уже начат; к 19 октября работа значительно продвинута и для окончания требуется работа с натуры; 23 ноября портрет окончен, к радости заказчика.)

31. Рубенс - Аннибале Кьеппио

Вальядолид, [ноябрь] 1603 г.¹ [итал.]

¹ (Письмо не имеет обращения и точной даты; вероятно, оно было приложено к другому письму к Кьеппио с тем, чтобы последний показал его герцогу.)

Из последнего письма Вашей Милости я, кажется, могу заключить, что его Светлость продолжает настаивать на своем решении отправить меня во Францию, о чем он говорил перед моим отъездом. Если господин Герцог желает этого путешествия только ради тех портретов, то да будет мне позволено высказать мнение о моей пригодности для такого поручения. Я несколько смущен тем, что в ряде писем к господину Иберти господин Герцог торопит меня вернуться и что Вы делаете то же в письме от 1 октября. Дело, которым я занят, не терпит поспешности; к тому же при исполнении поручений такого рода всегда возникает множество неизбежных препятствий. Я убедился в этом на личном опыте моих Римской² и Испанской миссий, когда назначенные мне сроки из недель превращались в месяцы. Господин Иберти знает, какая безжалостная необходимость принудила его и меня ad jus usurpandum [действовать самочинно. - Лат.] за отсутствием приказаний. Поверьте мне, французы не уступят римлянам и испанцам в любви к художествам, особенно оттого, что их Король и Королева³ не чужды искусству, что доказывают великие работы, ныне прерванные inopia operarium [из-за недостатка исполнителей. - Лат.]. Обо всем этом я имею подробные сведения, равно как и о попытках набрать достойных художников во Флоренции и Фландрии и даже, вследствие плохой осведомленности, в Савойе и Испании. Я не сообщал бы Вашей Милости подобных новостей (Ваша Милость да простит меня), если бы я уже не выбрал своим покровителем Его Светлость, пока он разрешает мне считать Мантую моей приемной родиной. Я соглашался на поездку для писания портретов, как на предлог - впрочем, малопочтенный - для получения более значительных работ; в противном случае, принимая во внимание издержки на это путешествие, я не могу себе представить, чтобы Его Светлость стремился внушить Их Величествам столь недостаточное представление о моем таланте. По моему разумению, было бы гораздо надежнее и выгоднее в смысле сбережения времени и денег заказать эту работу через посредство господина де ла Бросса⁴ или господина Карло Росси⁵ кому-нибудь из придворных живописцев, в чьих мастерских всегда найдутся портреты, сделанные заранее. Тогда мне не пришлось бы терять время, деньги и награды всякого рода (чего даже щедроты Его Светлости никогда не возместят мне) ради недостойных меня произведений, которые каждый может исполнить к удовлетворению Его Светлости. Конечно, я, как хороший слуга, всецело полагаюсь в этом на волю Господина и буду исполнять его приказания, но я умоляю соблаговолить использовать меня в Мантуе или в другом месте для работ, более свойственных моему дарованию, и для окончания того, что я начал. Несомненно, я добьюсь этой милости⁶, если Вы согласитесь быть моим ходатаем у господина Герцога. Я верю, что это случится, и почтительнейше целую Вашу руку.

² (Поездка в Рим в 1601 г.)

³ (Генрих IV (1553 - 1610), король Франции с 1589, и его вторая жена Мария Медичи.)

⁴ (Агент герцога Мантуанского во Франции.)

⁵ (Мантуанский придворный, находившийся в то время во Франции.)

⁶ (Просьба Рубенса была удовлетворена, в начале 1604 г. он вернулся из Испании прямо в Мантую.)

Вашей Милости покорнейший слуга Пьетро Пауло Рубенс.

32. Распоряжение Винченцо Гонзага

2 июня 1604 г. [итал.]

1604. Пьетро Паоло Рубенс, живописец. Распоряжение от 2 июня положить ему жалованье 400 дукатов в год, которое должно ему выплачиваться через каждые 3 месяца, начиная с 24 мая.

33. Падре Горцони. История коллегии иезуитов в Мантуе

[рукопись, итал.]¹

¹ (1.Рукопись Горцони (ум. 1713) относится к концу XVII в. Рубенс работал над картинами для церкви иезуитов в 1604 - 1605 гг.)

[...] Управление отца Капрара отмечено получением в дар величайшего сокровища - трех картин, которые пожертвовал навечно Светлейший Герцог Винченцо для украшения нашей церкви, дабы почтить наш орден и память Светлейшей Герцогини, своей матери, избравшей эту церковь местом скромного своего погребения. Эти три картины нарисованы и написаны знаменитым Рубенсом; первая из них, прямо против входа, изображает "Таинство Св. Троицы"², которой посвящена церковь, и там написаны в размер натуры портреты всех членов царствующего дома Гонзага, а именно: Герцога Винченцо и его супруги Герцогини, его Светлейшего отца Герцога Гульельмо, его матери и всех его сыновей и дочерей; вторая картина, по ту сторону от алтаря, где читают Евангелие, изображает "Крещение Спасителя Св. Иоанном-Крестителем"³, наконец, третья, по ту сторону, где читают Послания, - "Таинство Преображения"⁴. Ныне эти произведения прославлены во всем мире, все иностранцы, хорошо осведомленные в искусстве, желают их видеть и бывают ими поистине поражены. Как говорят, Его Светлость заплатил за эти картины тысячу триста дублонов⁵; теперь каждая из них в отдельности стоит больше.

² (Картина была разрезана на части в 1797 г. во времии, чтобы уобней было вывезти ее во Францию; основные фрагменты были возвращены и находятся в Герцогском дворце в Мантуе, другие в музеях Вены, Вероны и частном собрании в Англии.)

³ (Теперь в музее в Антверпене.)

⁴ (Теперь в музее в Нанси.)

⁵ (В архиве Гонзага не сохранилось сведений о выплате Рубенсу иных сумм, кроме жалованья, которое часто задерживали; если герцог дополнительно платил за написанные для него картины, заработок Рубенса мог быть довольно высоким.

34. Винченцо Гонзага - Адербале Манербио

¹ (Мантуанский резидент при дворе императора Рудольфа II в Праге.)

Мантуя, 30 сентября 1605 г. [итал.]

[...] Наконец, возвратившись сюда, мы нашли законченными копии с двух картин Корреджо², которые желает иметь Его Величество³; мы отправляем их одновременно с этим письмом. Как только Вы их получите, преподнесите их Его Величеству и присовокупите, что они обе исполнены по его приказанию Фламандцем, который служит у нас, и что их невозможно было получить так скоро, как нам бы хотелось, несмотря на все старания. [...]

² (Неизвестно, какие из находившихся в Мантуе картин Корреджо копировал Рубенс.)

³ (Рудольф II Габсбург (1552 - 1612), с 1576 г. император Священной римской империи, знаменитый коллекционер. Копии с мантуанских картин Корреджо были запрошены до инициативе его придворного художника Ханса фон Ахена.)

Винченцо. Кьеппио.

35. Джованни Маньо - Аннибале Кьеппио

¹ (Мантуанский резидент при папском дворе в Риме.)

Рим, 11 февраля 1606 г. [итал.]

[...] Мне бы хотелось, чтобы господину Пьетро Пауло Фламандцу выплачивали отдельно его двадцать пять скудо в месяц².

² (Филипп Рубенс по рекомендации Юста Липсия получил должность библиотекаря и секретаря кардинала Асканио Колонна и в конце 1605 г. приехал в Рим. По-видимому, одновременно в Рим приехал и Петер Пауль, так как уже 6 января 1601) г. Балтазар Морет адресует ему в Рим письмо для Филиппа. Письмо Маньо подтверждает, что художник находится в Риме.)

36. Филипп Рубенс - Балтазару Морету

Рим, 17 февраля 1606 г. [лат.]

[...] Мой брат, который живет со мной вместе, сердечно приветствует Вас¹.

¹ (Братья жили вместе на Страда делла Кроче близ Пьяцца ди Спанья, как сообщается в нотариальном акте от 4 августа 1606 г. - их совместной доверенности на имя матери.)

37. Аннибале Кьеппио - Джованни Маньо

Мантуя,31 марта 1606 г.[итал.]

Посылаю Вашей Милости два денежных перевода, один для господина Пьетро Паоло, о котором мы уже сто лет не имеем известий, другой для господина Тессиса, перед коим я был просителем; хотя эти деньги приходят с опозданием, я не пишу этим господам, так как у меня нет времени, впрочем, им не так уж нужны учтивые письма, поскольку они получат денежное содержание¹.

¹ (В ответе от 8 апреля Маньо напоминает, что остается выплатить этим двум людям еще около 100 скудо.)

38. Филипп Рубенс - Эринию Путеану

¹ (Эрик дю Пюи (1574 - 1644) - нидерландский латинист, в то время преподавал в Миланском университете. Липсий прочил Филиппа Рубенса себе в преемники, но тот по неизвестной причине отказался и уехал в Италию. Липспй умер 23 марта 1608 г., и Путеан стал добиваться освободившейся профессорской кафедры. Филипп Рубенс сообщает ему, что его хлопоты увенчались успехом.)

Рим, 22 июля 1606 г. [лат.]

Радуйтесь, друг мой, и будьте счастливы. Я узнал, что Ваше дело завершилось к удовлетворению Вашему и всех нас, Ваших благожелателей. [...] Ваше сочинение необычайно мне нравится, я благодарю Вас за этот маленький подарок и написал бы Вам об этом раньше, если бы позволила болезнь моего брата².

² (Ср. № 39.)

39. Иоганн Фабер. Описание животных Мексики

¹ (Иоганн Фабер(ум. 1629) - немецкий врач родом из Бамберга, живший в Риме, впоследствии профессор анатомии в Римском университете, директор папского ботанического сада, член Академии деи Линчеи. Отрывок из книги Фабера приведен в статье: Gabriе1i G. Ricordi Romani di P. P. Rubens. - "Bolletino d'Arte", VII (1928), p. 597 - 598.)

Рим, 1628 г. [лат.]

[...] Петр Павел Рубений, Германец родом, знаток и опытнейший собиратель мраморных и бронзовых антиков, вместе с братом Филиппом², известным своими книгами (оба в прошлом достойные ученики Липсия³, могли бы быть преемниками его кафедры). Но и тут Петр Павел также являет собой замечательный пример избранника судьбы. Он настолько прославился искусством живописи в Германии, Бельгии, Италии, Галлии, Англии и Испании, что за двадцать лет своей жизни в Антверпене получил от этой своей кормилицы свыше двухсот тысяч червонцев дохода⁴.

² (Фабер вспоминает братьев Рубенс много лет спустя, добавляя сведения о позднейшей славе художника.)

³ (Учеником Липсия был только Филипп; Петер Пауль, по-видимому, был с ним знаком, так как в письме Липсию от 1 апреля 1606 г. Филипп (не зная, что Липсий уже умер) передает от него поклон.)

⁴ (Преувеличение, но не чрезмерное.)

После того, как я Божьей милостию вылечил его, мучимого некогда в Риме жестоким плевритом, он написал для меня Петуха, а внизу приписал такие шутливые слова, которые свидетельствуют, однако, о его учености:

 За спасение 
 М[ужу] С[лавнейшему] Иоанну 
 Фабию М[едицины] Д[октору] 
 Моему Эскулапу 
 [Я], давно обреченный, 
 По своей воле и по твоим заслугам 
 Обет исполняю. 

А сверх того исполнил в красках еще и мое изображение с замечательным сходством на большом полотне. Эта картина высоко ценится художниками, ибо превосходна по мастерству⁵. [...]

⁵ (Обе картины утрачены.)

40. Рубенс - Аннибале Кьеппио

¹ (Письмо написано рукой Филиппа Рубенса.)

Рим, 29 июля 1606 г. [итал.]

Славнейший Синьор и досточтимый Покровитель.

Не знаю, к кому еще, кроме Вас, я мог бы обратиться с просьбой: ведь Вы уже исполнили одну мою подобную, или, вернее, ту же самую просьбу. Я имею в виду жалованье за четыре месяца, которое по распоряжению Вашей Милости мне было немедленно уплачено. Однако время идет и жалованье тоже, и с тех пор прошло еще четыре месяца, с 1 апреля по 1 августа. Умоляю Вашу Милость ходатайствовать перед Его Светлостью, чтобы он благоволил по-прежнему покровительствовать мне и я мог бы продолжать мои занятия, не ища другого заработка, который я без труда нашел бы в Риме. Как всегда, я буду чрезвычайно признателен Вам. Почтительно целую руку и прошу в знак Вашего благорасположения дать мне приказание исполнить что-либо Вам приятное.

Вашей Милости преданный слуга Пьетро Паоло Рубенс.

41. Договор между Рубенсом и Римской Конгрегацией ораторианцев

Рим, 25 сентября 1606 г. [итал.]

Несколько месяцев назад преподобный отец Артемио Ваннини сделал Ректору Конгрегации ораторианцев при Кьеза Нуова¹ на пользу оной церкви и нижеподписавшегося живописца следующее предложение. Некий Прелат² Римской курии из благочестивого рвения по отношению к оной церкви и чтобы сделать известным мастерство некоего живописца, которого он назовет, предлагает пожертвовать триста скудо в счет суммы, в которую будет оценено законченное произведение его кисти; сам живописец предложил передать еще двести скудо из той же суммы на нужды церкви³. Ректор обсуждал это предложение со священниками Конгрегации, и оно было принято и выражена благодарность Прелату-дарителю, при соблюдении следующих условий: 1) что они, прежде всего, смогут увидеть какую-либо работу названного живописца; 2) что картина, которую он напишет для главного алтаря, будет соответствовать указаниям Конгрегации и тому рисунку, который он предварительно сделает и покажет им; 3) что если законченная картина им не понравится, они не обязаны будут ее принять, но смогут оставить ее художнику. Наконец, если отцы Конгрегации будут довольны картиной и решат ее принять и если оценка картины двумя сведущими живописцами превзойдет названные триста и двести скудо, то они не обязаны будут уплатить остальное, а только подарят ему некую сумму денег по своему усмотрению, причем художник согласен на эти условия⁴. Кроме того, известно, что Прелат готов пожертвовать триста скудо только в том случае, если картина будет заказана данному живописцу; если же это почему-либо не состоится, он не намерен делать этот вклад. Заявление же отцов Конгрегации, нравится им законченная картина или нет, берут они ее или не берут, должно быть сделано до того, как картина будет выставлена публично на алтаре, после чего им уже более не разрешается от нее отказываться, например, если их не удовлетворит оценка двух живописцев, как это принято; в таком случае художник только убавит эту оценку на 200 скудо. Если же их удовлетворит и останется за ними подарок, то размер подарка должны определить два дворянина или Кардинала, выбранные по одному от каждой стороны, и их решение будет окончательным для обеих сторон. Посему ныне господин Пьетро Паоло Рубенио - Фламандский живописец, названный отцом Артемио от имени вышеназванного Монсиньора, и вышеназванный Ректор и отец Прометьо, Прокуратор оной Конгрегации, желают установить и подписать договор при помощи настоящей бумаги, которая должна иметь силу официального документа. [...] Они заказывают господину Пьетро Паоло картину для главного алтаря своей церкви согласно рисунку или эскизу⁵, показанному им господином Пьетро Паоло, где с одной стороны стоят Святые Мученики Папиан и Мавр, с другой св. Нерей и Ахиллей и Флавия Домицилла, в середине св. Папа Григорий, а сверху Пресвятая Мадонна со многими другими украшениями. Как только картина будет закончена и удастся к удовлетворению оной Конгрегации и будет принята и одобрена, еще до того, как она будет выставлена публично, они обязуются сделать господину Пьетро Паоло в благодарность за его благочестивую милостыню такой подарок, какой назначат два дворянина, избранные каждой стороной, и будут придерживаться их решения и не станут предъявлять претензий, но уплатят, как сказано. Со своей стороны указанный господин Пьетро Паоло обещает представить оную картину, как сказано выше, законченную за его счет через восемь месяцев⁶, причем берет на себя заботу о получении трехсот скудо от названного Монсиньора и обещает нисколько не докучать по этому поводу оным отцам и Конгрегации, но щедро вычитает из справедливой цены картины те триста скудо и еще 50, довольствуясь подарком, который назначат два выбранных дворянина, как сказано выше. Я, Фламинио Риччо, Ректор, обязуюсь и подтверждаю вышесказанное. Я, Пьетро Пауоло Рубенио, обязуюсь и подтверждаю вышесказанное. Я, Джерманико Федели, присутствовал при сем. Я, Джованни Баттиста Пио, присутствовал при сем.

¹ (Церковь Санта Мария ин Валличелла, или Кьеза Нуова (Новая церковь). Здание закончено постройкой в 1599 г., фасад - в 1605-м.)

² (Кардинал Джакомо Серра (ум. 1623), родом из Генуи; видимо, заинтересовался Рубенсом благодаря произведениям, написанным в 1605 - 1606 гг. для генуэзских патрициев.)

³ (Конечно, по настоянию конгрегации; в дальнейшем дар был снижен до 50 скудо.)

⁴ (Условия тяжелы для художника; принимая их, он явно стремился более к известности, чем к заработку.)

⁵ (Рисунок кистью, ныне в Монпелье, Музей Фабр.)

⁶ (Срок Рубенс выдержал (ср. № 50).)

42. Паоло Агостино Спинола - Аннибале Кьеппио

Генуя, 26 сентября 1606 г. [итал.]

[...] У меня нет вестей о господине Пьетро Паоло. Я очень желал бы получить от него письмо и иметь случай быть ему полезным. Мне хотелось бы знать, когда он сможет, не причиняя себе неудобств, исполнить портреты - мой и моей супруги¹. [...]

¹ (В течение 1606 г. Рубенс побывал в Генуе, что подтверждается наличием этой даты на портрете генуэзской патрицианки Бриджиды Спинола-Дория (собр. Бэнкс, Кингстон-Леси, Англия). Он бывал там и раньше и работал для генуэзских заказчиков.)

43. Рубенс - Аннибале Кьеппио

¹ (Письмо написано рукой Филиппа Рубенса.)

Рим, 2 декабря 1606 г. [итал.]

Славнейший Синьор и досточтимый покровитель.

Я нахожусь в величайшем затруднении вследствие внезапного решения Его Светлости относительно моего возвращения в Мантую. Срок, назначенный для моего отъезда, слишком близок, я не смогу так поспешно покинуть Рим из-за некоторых важных работ, которые я вынужден был взять на себя (признаюсь в этом Вашей Милости) по необходимости, ибо я посвятил все лето на изучение моего искусства и не в состоянии был прилично содержать дом и двоих слуг в течение года на 140 скудо, полученные мною из Мантуи за все время моего отсутствия. К тому же мне представился прекраснейший и великолепнейший случай, какой только может представиться в Риме, и честь побудила меня воспользоваться милостью судьбы. Речь идет о главном алтаре нового храма отцов-ораторианцев, называемого Санта Мария ин Валличелла, ныне, без сомнения, самого знаменитого и посещаемого из всех римских храмов; он расположен как раз посередине города, в его украшении участвуют все искуснейшие живописцы Италии². Хотя вышеупомянутая моя работа еще не начата, лица столь высокого звания интересуются ею, что я не могу, не заслужив порицаний, отказаться от заказа, славно отвоеванного у лучших художников Рима³. Я причинил бы этим величайший ущерб моим защитникам, и они имели бы основание быть на меня в обиде, потому что, когда я высказал некоторые сомнения в связи с моей службой в Мантуе, они предложили ходатайствовать за меня перед господином Герцогом и убедить Его Светлость, что он должен быть счастлив, если один из его слуг приносит ему такую честь в Риме. Кардинал Боргезе⁴, например, не приминул бы действовать в мою пользу; но в настоящее время мне кажется излишним прибегать к помощи кого бы то ни было, кроме Вашей Милости, поскольку Вы лучше всех можете объяснить господину Герцогу, какой великий интерес представляет это дело как для моей чести, так и для пользы. Я уверен, что заступничество Вашей Милости в соединении с благосклонностью господина Герцога позволят осуществиться моим желаниям.

² (В боковых капеллах церкви находились алтарные картины Караваджо ("Положение во гроб", сейчас в Ватиканской Пинакотеке), Бароччи, Дж. д'Арпино и др.)

³ (Реальными конкурентами Рубенса могли быть Дж. д'Арпино, Помаранчо и молодой Гвидо Рени, так как Караваджо уехал из Рима, а Аннибале Карраччи не был в состоянии работать.)

⁴ (Кардинал Шипионе Боргезе, племянник папы Павла V, известный меценат и коллекционер.)

Тем не менее, если моя работа в Мантуе не терпит отлагательства, я предпочту это всему на свете и тотчас же примчусь в Мантую, умоляя Его Светлость дать мне за это свое монаршее слово, что будущей весной он разрешит мне вернуться в Рим на три месяца, дабы я мог удовлетворить моих римских покровителей. Одна из двух уступок была бы для меня величайшим благодеянием Его Светлости и Вашей Милости: или чтобы я мог теперь отложить на три месяца мое возвращение, или чтобы весной мне было разрешено поехать в Рим на такое же время. В этом суть дела, которое я передаю и поручаю Вашей Милости.

Вашей Милости преданнейший слуга Пьетро Паоло Рубенио.

44. Винченцо Гонзага - Аннибале Кьеппио

Казетте ди Комаккио, 13 декабря 1606 г. [итал.]

[...] Мы согласны разрешить Пьетро Паоло жить в Риме еще три месяца, как он просит, чтобы закончить начатую работу. Можете сообщить ему, пусть не беспокоится относительно этих трех месяцев, но на Пасху пусть обязательно приедет в Мантую, так как нам угодно, чтобы к тому времени он там был. Пусть знает, что мы готовы снизойти к его желаниям, исполняя их полностью и не ограничивая. [...]

45. Завещание Марии Пейпелинкс

Антверпен, 18 декабря 1606 г. [флам.]

[...] Во-первых, душу мою предаю я Господу Богу, а тело пусть будет предано освященной земле и похоронено у св. Михаила без всякой пышности, что же касается моего имущества, настоящим завещанием я называю и назначаю моими наследниками моих двух сыновей, Филиппа Рубенса и Петера Пауло Рубенса, и шестерых детей моей покойной дочери Бландины Рубенс¹. Имущество должно быть разделено и распределено между ними с учетом, что при замужестве дочери мне пришлось заплатить очень много и она получила много одежды и драгоценностей и всю мою лучшую мебель [перечисление], все это вместе стоило 1600 гульденов, поэтому мои два сына должны получить теперь всю мою мебель и домашнюю утварь, кровати и постели, стулья и скамьи, сундуки, подушки, скатерти и все столовое и постельное белье, кроме двух больших тонких простыней, которые должны быть отданы моей внучке Констанции; с Божьей помощью я пришью к ним записочку, чтобы их не пришлось отыскивать. Горшки и сковороды и все остальное, что там находится, стоит и лежит, я отдаю моим сыновьям вместе со всеми книгами, бумагами и рукописями, принадлежащими мне и находящимися здесь или в другом месте, и с моими картинами, поскольку это всего лишь портреты, а все другие картины - те, что красивые, - принадлежат Петеру, который их сделал. [...] Моему зятю я отдала 1600 гульденов капитала, и чтобы дочь не оказалась моей единственной наследницей, а этого быть не должно, ведь сыновья - тоже мои дети и на них я мало потратила, потому что после свадьбы моей дочери² они жили вне дома и сами зарабатывали себе на хлеб³ [...] поэтому настоящим завещанием я настаиваю, чтобы каждый из моих сыновей получил столько, сколько было дано моей дочери, деньгами, рентой или землей, а именно: мой сын Филипп получит 200 гульденов⁴ ежегодно от фермы и земли под названием Муредал в Ниспене со всем, что к этой ферме относится [...] или по его выбору другое имущество, приносящее ежегодно 200 гульденов, и еще половину мебели, утвари, книг и пр., как сказано выше, а мой сын Петер - другую половину. [...] И еще Петер Пауло из остальных рент и прочего возьмет себе ежегодные 200 гульденов. И что сверх этого еще останется, должно быть поделено между ними, причем я очень хочу, чтобы мои дети и внуки, следуя моей воле, были каждый удовлетворены. [Если зять потребует часть наследства], то мои сыновья тоже могут требовать и получить те же ежегодные 200 гульденов за прошедшие годы со дня свадьбы моей дочери, тем более что они оба тогда же или вскоре после ушли от меня и более не жили за мой счет. [...]

¹ (Бландина умерла 23 апреля 1606 г.)

² (Она вышла 25 августа 1590 г. за Симона дю Парка.)

³ (Филипп поступил секретарем к Ришардо, Петер Пауль - пажом к графине де Лалэн либо учеником к Ферхахту, что более вероятно.)

⁴ (Капитал в 3200 гульденов (отданный вещами и деньгами Бландине) приносил 200 гульденов ежегодно при обычном в те времена доходе в 6,25% (одна шестнадцатая капитала).)

Мария Пейпелинкс.

46-47. Джованни Маньо - Аннибале Кьеппио

Рим, 17 февраля 1607 г. [итал.]

[...] В прошлое воскресенье я видел картину Караваджо¹, купить которую предлагает господин Пьетро Пауоло Рубенс; сам Рубенс, вновь ее увидев, был ею еще более доволен. Факетти, сообщивший мне свое мнение, также считает ее хорошим произведением. Мне она понравилась, в соответствии с единодушным мнением людей этой профессии, но поскольку люди мало сведущие любят некоторую привлекательность, приятную для глаз, я был убежден скорее свидетельством других, нежели моим собственным разумением, хотя я отлично понимаю, что некое тайное мастерство делает эту картину достойной уважения и высоко ценимой. Автор относится к числу самых знаменитых современных художников Рима, а эта картина считается одним из лучших его произведений, так что в ее пользу говорит многое, и некоторые части ее действительно на редкость красивы. Я не стану более распространяться об этом, поскольку, я думаю, господин Пьетро Паоло исчерпывающе опишет сюжет ее, величие и прочие качества. Цена пока неясна, не хотелось бы, проявив излишний интерес, повысить ее в ущерб себе, по во всяком случае она будет выше двухсот скудо и, возможно, приблизится к тремстам. Я предоставляю Рубенсу эту заботу, пока не наступит время для окончательного решения. [...]

¹ (Микеланджело Меризи да Караваджо (1573 - 1610) - великий итальянский художник. Картина "Успение богоматери" была написана в 1605- 1606 гг. для церкви Санта Мария делла Скала и отвергнута заказчиками. Была куплена за 350 скудо для Мантуанской галереи, позже принадлежала Карлу I, Ябаху и Людовику XIV; сейчас в Лувре, Париж.)

Рим, 7 апреля 1607 г. [итал.]

[...] Мне пришлось удовлетворить требование всех художников и выставить купленную картину на всеобщее обозрение в течение недели. Пришло много людей, в том числе самых знаменитых, проявив большой интерес, потому что об этой картине было много разговоров, но почти никто [ранее] не был допущен, чтобы на нее посмотреть. Я с удовольствием разрешил наслаждаться ею досыта, причем ее восхваляли за редкостное мастерство. Я отошлю ее на будущей неделе.

Джованни Маньо.

48. Каспар Шоппий. Скалигер Гиперболимей

¹ (Каспар Шоппий (1576 - 1649) - немец по рождению, знаток древности и полемист; приняв католицизм, стал писать яростные памфлеты против протестантизма.)

² (Памфлет против И.-Ю. Скалигера (1540 - 1609), знаменитого филолога а историка, протестанта, профессора Лейденского университета.)

Майнц, 1607 г. [лат.]

Мой друг Петр Павел Рубений, в коем не знаю, что более должен хвалить: мастерство ли его в искусстве живописи, где в глазах знатоков он достиг вершины (если кто-либо в наши дни вообще это сделал), или его познания во всем, что относится к сочинениям древних, или тонкость его суждений в соединении с редкостной прелестью разговора; итак, он уверял меня, что видел в разных местах в Италии немало картин, на которых стояло отчетливо и честно написанное имя Париса Бордоне³. [...]

³ (Скалигер претендовал на происхождение из рода Скалигеров, тиранов Вероны в средние века. Шоппий уверял, что настоящее имя Скалигера - Бурдон и что в число его родных входит известный итальянский художник Парис Бордоне (1500 - 1571).)

49. Рубенс - Аннибале Кьеппио

Рим, 28 апреля 1607 г. [итал.]

Славнейший Синьор и досточтимый Покровитель. Я получил вексель на пятьдесят скудо с уплатой через месяц, эта небольшая задержка не имеет значения и не причиняет мне никаких неудобств. Вы слишком щепетильны по отношению к Вашим слугам, если задумываетесь над столь незначительными вещами¹. При таком условии я готов всегда обращаться к Вам; более того, я охотно продлил бы вдвое срок выплаты мне всего остального господином Герцогом. Я также понимаю, как велики затруднения с деньгами² (будь это сказано ради успокоения Казначейства). Достаточно сказать, что я так обязан Вашей Милости, как если бы получил эти деньги в дар от Вас самого. Еще раз сердечно благодарю Вас и покорнейше целую руки.

¹ (По-видимому, Кьеппио прислал Рубенсу свои собственные деньги.)

² (В связи со свадьбой старшего сына герцога Винченцо и получением кардинальского сана для второго сына.)

Вашей Милости преданный слуга Пьетро Пауоло Рубенс.

50. Рубенс - Аннибале Кьеппио

Рим, 9 июня 1607 г. [итал.]

Высокочтимый Синьор.

Мой Светлейший Покровитель в письме, написанном рукою Филиппо Персио¹, решительно требует, чтобы я вернулся домой и служил ему во время его фландрского путешествия². Я тотчас же повинуюсь, чтобы доказать Его Светлости, что у меня нет интересов, которые бы я предпочел его службе. Итак, я покидаю мою картину, даже не показав ее и не получив за нее вознаграждения, потому что с подобными делами нельзя обращаться столь торопливо. Между тем причина такого долгого промедления исходит не от меня: Монсиньор Серра, Генеральный Комиссар Церковной области³, который с самого начала занимался моим делом, находится в отсутствии и еще не возвращался сюда со времени распри с венецианцами⁴. Он меня любит, и мне бы не хотелось, чтобы его заменили другим лицом⁵. Кроме того, святой образ Мадонны делла Валличелла⁶, который будет помещен вверху в моей картине, может быть перенесен в храм не раньше середины сентября. Его поставят на место одновременно с моей картиной, так что открыть их можно только вместе. Наконец, нужно сделать некоторые поправки в моей картине, когда она будет поставлена на место, но до того как ее откроют для публики. Это обычно делается во избежание ошибок. Я рассказываю все это Вашей Милости потому, что надеюсь, что Его Светлость примет во внимание мое желание служить ему и, признавая весь вред, причиненный моим делам этим внезапным отъездом, Разрешит мне после возвращения из Фландрии снова поехать на месяц в Рим. Мне нужно устроить там мои дела, так как из-за моего отъезда они запутаны самым скверным образом к неудовольствию знатных особ, покровительствующих мне. Я хотел дать Вашей Милости отчет в этих делах, чтобы Вы могли помочь мне, заинтересовав ими господина Герцога и расположив его в мою пользу до моего приезда. Я уеду отсюда с Божьей помощью через три дня и постараюсь приехать в Мантую за несколько дней до 25-го. Для меня будет большим утешением лично служить Вашей Милости и поцеловать Ваши руки. В ожидании этого препоручаю себя Вашему благорасположению.

¹ (Мантуанский придворный.)

² (Герцог собирался ехать на поды в Сна, но изменил свои планы и отправился в Геную; по-видимому, Рубенс его сопровождал.)

³ (Кардинал Серра занимал должности генерального комиссара папской армии и верховного казначея.)

⁴ (Спор между папой и Венецианской республикой о приоритете гражданского или церковного права грозил войной, Серра покинул Рим во главе папской армии, но благодаря посредничеству Генриха IV спор был улажен.)

⁵ (Рубенс не сообщает, что оплата его работы зависит от Серры.)

⁶ (Грубая фреска нач. XVI в., считалась чудотворной. Рубенс неточен, говоря, что ее должны перенести в храм: она уже находилась там, на одном из боковых алтарей, и ораторианцы спорили, следует ли переносить ее на главный алтарь и вставлять в картину Рубенса, которая должна была служить ей обрамлением. Позже ее поместили позади отверстия, проделанного во втором варианте алтарной картины Рубенса.)

Вашей Милости покорнейший и преданнейший слуга Пьетро Пауло Рубенс.

51. Шипионе Боргезе - Винченцо Гонзага

Рим, 11 июня 1607 г. [итал.]

Светлейший Государь. В Ваши края возвращается Пьетро Паоло Рубенс, фламандский живописец, во исполнение, как он говорит, Вашего приказания. Он оставляет незаконченной картину для Кьеза Нуова, над которой он работал; она еще не водворена на свое место, и это должно произойти в его присутствии, чтобы он мог поправить ее и довести до совершенства. Посему я умоляю Вашу Светлость, чтобы по окончании работ, которые он должен исполнить для Вас, он вновь приехал в Рим хотя бы на несколько дней ради этого дела. Я сочту это особой милостью со стороны Вашей Светлости. Целую Ваши руки.

Вашей Светлости преданный слуга Кардинал Боргезе.

52. Эрцгерцог Альберт - Винченцо Гонзага

¹ (Эрцгерцог Альберт Австрийский (1559 - 1621), с 1595 наместник короля Испании в Нидерландах; после брака с дочерью Филиппа II инфантой Изабеллой Кларой Евгенией (1598) - суверен Нидерландов.)

Брюссель, 4 августа 1607 г. [испан.]

Светлейший Государь.

Как мне сообщили, уроженец Нашего Государства живописец Педро Пабло Рубенс находится на службе у Вашей Светлости, исполняя некие работы в соответствии со своей профессией. Поскольку ему необходимо возвратиться сюда, чтобы привести в порядок свои личные дела, которые в его отсутствие не могут быть исполнены третьими лицами достаточно хорошо, его родственники² обратились ко мне, умоляя написать Вашей Светлости, чтобы Вы соблаговолили дать ему необходимое разрешение. Приведенные ими причины столь справедливы, что я обращаюсь к Вашей Светлости с просьбой даровать ему названное разрешение, чтобы он мог приехать и выполнить свои обязательства по отношению к своим родным и своему имуществу и в связи со всеми прочими обстоятельствами, какие могут здесь представиться. Поскольку он мой вассал, я желаю, чтобы он получил удовлетворение, поэтому я весьма высоко оценю все, что Ваша Светлость сделает для него. Господь да сохранит Вашу Светлость, как я того желаю.

² (В мае 1607 г. Филипп Рубенс вернулся в Антверпен; по-видимому, он хотел, чтобы брат вернулся также, и ссылался при этом на болезнь матери.)

К услугам Вашей Светлости Альберт.

53. Винченцо Гонзага - Эрцгерцогу Альберту

Куиньентола, 16 сентября 1607 г. [итал.]

Светлейший Эрцгерцог Альберт.

Уже несколько лет Пьетро Паоло Рубенс, фламандский живописец, находится на моей службе к своему удовлетворению и моему удовольствию. Я никогда не мешал ему ездить куда ему нужно; так, сейчас он находится в Риме, куда он отправился с моего разрешения несколько месяцев назад, чтобы совершенствоваться в искусстве. Если его родные желают его возвращения на родину, а он не исполняет их желания, то делу не поможет разрешение, которое, ради Вашей Светлости, я готов дать ему, как только он захочет: он более склонен оставаться в Италии у меня на службе, нежели возвратиться во Фландрию. При условии, что сам он того захочет, я охотно в этом деле, как и во всех прочих, показал бы Вашей Светлости, какую власть имеют надо мной Ваши приказания. Целую руки, желая Вашей Светлости величайшего счастья.

54. Филипп Рубенс. Избранные сочинения в двух книгах

Антверпен, 1608 г.¹ [лат.]

¹ (Латинский труд Филиппа, состоит в основном из комментариев к античным авторам, напечатан в типографии Плантен-Морет.)

[...] В завершение я добавляю сюда Элегию², обращенную к моему горячо любимому и желанному брату; это сочинение не новое или недавнее, оно написано три года назад, когда он плыл в Италию из Испании, куда он был послан. Я хочу запечатлеть здесь память о любви и душевной благодарности к тому, чья искусная рука, чье острое и верное суждение немало помогли мне в работе над моей книгой³. [...]

² ("К Петру Павлу Рубению, плывущему по морю", февраль 1604 г.; в настоящем издании перевода мы не приводим.)

³ (Рубенс сделал рисунки с римских антиков, воспроизведенные в гравюрах Корнелиса Галле к книге Филиппа. Совместная жизнь с братом в Риме способствовала развитию интереса художника к античности.)

55. Постановление Конгрегации ораторйанцев

Рим, 30 января 1608 г. [итал.]

Господин Пьетро Пауло Живописец предложил сделать другую картину для главного алтаря¹ на тех же условиях, о которых с ним прежде было договорено [...] но изменив ее композицию в верхней половине, поскольку прежняя не понравилась ². Предложение принимается, так как не набралось девяти голосов против. Право договариваться и решать вопросы, связанные с оной картиной, не обсуждая их более на собрании Конгрегации, дается Преподобным Отцам: Ректору, Пьетро Пейр...е, Помпео, Томазо Адриано и Фабиано.

¹ (Подтверждение того, что не ораторианцы отвергли картину, а Рубенс сам не пожелал оставить ее в церкви и предложил заменить повторением (см. № 56).)

² (Видимо, ораторианцы хотели, чтобы вставленная в картину "чудотворная" Мадонна была заметнее, для этого Рубенс окружил ее группой летящих ангелов (см. рисунки в Париже, Лувр, и Москве, ГМИИ им. Пушкина).)

56. Рубенс - Аннибале Кьеппио

Рим, 2 февраля 1608 г. [итал.]

Славнейший Синьор.

Поскольку из расположения ко мне Вы всегда проявляли живейший интерес к моим делам, мне не кажется неуместным сообщить Вашей Милости о происшедшем со мною странном случае. Я делаю это тем более охотно, что, по моему убеждению, это мое личное несчастие может принести выгоду Его Светлости. Да будет известно Вашей Милости, что моя картина для главного алтаря в Кьеза Нуова отлично удалась и чрезвычайно понравилась Отцам-ораторианцам и (что редко случается) всем, кто видел ее ранее. Но над этим алтарем она оказалась столь дурно освещенной, что едва можно различить фигуры, не говоря уже о том, чтобы оценить совершенство колорита и выписанность лиц и тканей, тщательно сделанных с натуры и, по общему мнению, прекрасно удавшихся. Таким образом, все достоинства картины уничтожены, и я не могу добиться чести в награду за мои труды, поскольку их результаты не видны, поэтому я подумываю о том, чтобы не открывать ее вовсе, снять оттуда и найти для нее лучшее место, хотя цена за нее была назначена в 800 скудо (по 10 джулио в скудо) или дукатов, что может засвидетельствовать господин Маньо, который точно знает условия договора. Но Отцы не хотят лишиться картины, если я не обязуюсь сделать с нее собственноручную копию для того же алтаря, написав ее на камне или ином материале, впитывающем краски, дабы они не блестели при этом вредоносном освещении. Я же считаю неподобающим для моей чести, чтобы в Риме были две одинаковые картины моей кисти. Вспоминая, что господин Герцог и наша Светлейшая Госпожа несколько раз говорили мне о своем желании иметь одну из моих картин для своей Галереи живописи, признаюсь, что раз Их Светлостям угодно оказать мне такую честь, я был бы счастлив, если бы они приобрели вышеупомянутое произведение. Это безусловно вне всякого сравнения самая лучшая и самая удавшаяся из всех моих картин, и мне не легко решиться вновь на такой большой труд, а если я и решусь, то, возможно, не завершу его столь же успешно. Во всех отношениях она была бы на месте в этой Галерее, исполненной соперничества и соревнования стольких искусных художников. Я не буду устанавливать стоимость картины по римской оценке (хотя здесь она была оценена в 800 скудо), но положусь в этом на усмотрение Его Светлости и готов ждать уплаты до того времени, когда это будет ему удобно. Я попрошу только сто или двести скудо теперь же, чтобы я мог сделать копию, которая будет закончена очень скоро, самое большее - через один-два месяца, потому что мне не придется делать подготовительную работу. Так что я непременно вернусь в Мантую до Пасхи.

Если Ваша Милость соизволит и на этот раз оказать мне любезность и передать мое предложение господину Герцогу, то, хотя мои обязательства перед Вами уже не могут возрасти, один этот случай еще раз возобновит их все. И я прошу Вашу Милость сообщить мне, как только это представится возможным, мнение Его Светлости о моем предложении, потому что до тех пор я буду держать картину закрытой и пока что приостановлю все переговоры, В том случае, если Его Светлость примет мое предложение ¹, я тотчас сниму мою картину и выставлю ее в той же церкви, но при более выгодном освещении, к удовлетворению римлян и своему собственному. Копию же мне не нужно делать с таким совершенством и законченностью, потому что все равно будет невозможно наслаждаться ее видом, как следовало бы. Но, чтобы Вы были хорошо обо всем осведомлены, я скажу, что композиция картины прекрасна благодаря числу, размерам и разнообразию фигур старцев, юношей и дам, очень богато одетых. И хотя, конечно, все они святые, но ни один из них не имеет атрибута или знака, которого не мог бы иметь всякий другой святой того же чина. Наконец, эта картина не слишком велика; узкая и высокая, она не займет много места. В общем, я убежден, что когда Их Светлости увидят ее, они останутся ею так же довольны, как и множество людей, видевших ее в Риме. Пусть Ваша Милость простит меня за то, что я так дерзко тревожу Вас из-за безделицы, столь незначительной по сравнению с Вашими делами; я знаю, что злоупотребляю Вашей любезностью, но, поскольку дело не терпит отлагательства, я позволю себе поручить его Вашему доброму вниманию и прошу верить, что Вы никогда не одолжите кого-нибудь, более ценящего Ваши благодеяния, чем я. Покорнейше целую Ваши руки.

¹ (Герцог не пожелал купить картину, продать ее в Риме также не удалось, поэтому Рубенс уговорил ораторианцев принять не копню, а совершенно иной вариант, с тремя картинами вместо одной (см. № 58). Первый вариант теперь находится в музее в Гренобле.)

Вашей Милости преданный слуга Пьетро Пауло Рубенио.

57. Аннибале Кьеппио - Джованни Маньо

Мантуя, 15 февраля 1608 г. [итал.]

[...] Отправленный Вами ящик с портретами еще не прибыл, его прибытия ждут с нетерпением. Я не вижу, чтобы Его Светлость был расположен приобрести картину господина Пьетро Паоло, так как мы сейчас весьма осторожны с расходами; в остальном он проявляет большое уважение к его произведениям, о чем я пишу и самому господину Пьетро Паоло. [...]

58. Рубенс - Аннибале Кьеппио

Рим, 23 февраля 1608 г. [итал.]

Славнейший Синьор.

Хотя мое предложение не было принято Его Светлостью, я так же благодарен Вашей Милости, как если бы мои желания были исполнены, ибо я точно знаю, что Вы сделали для меня больше, чем я мог ожидать от особы Вашего ранга. Кроме того, говоря по правде, я уже не так тороплюсь с тех нор, как моя картина была выставлена в течение нескольких дней в той же церкви, но в хорошем месте. Ее видел и ею восхищался весь Рим. Теперь я уверен, что могу хорошо продать ее в самом Риме, и, так как Отцы позволили мне внести в копию какие мне угодно изменения¹, у меня больше нет затруднений с этой стороны. Между тем я полагаю, что в связи со спешными расходами, которые были вызваны свадебными празднествами², я причинил бы немалое затруднение мантуанскому казначейству in re pecuniaria [в денежных делах. - Лат.], если бы ему пришлось меня удовлетворить; то же самое произойдет и с выплатой моего давно задержанного жалованья. Вот почему, здраво рассудив, я начинаю смотреть на неуспех моего предложения как на счастливый случай.

¹ (Во втором варианте Рубенс в корне переработал свой замысел, разделив композицию на 3 части (ср. VII, 6). Три картины написаны на пластинах шифера и имеют матовую поверхность, напоминающую фреску; они до сих пор находятся в Кьеза Нуова.)

² (Ср. прим. к № 49.)

Единственно, о чем я прошу Вашу Милость, - это настоять, чтобы госпожа Герцогиня распорядилась оплатить картину для ее личной часовни, написанную здесь господином Кристофоро Помаранчо³ по ее прямому распоряжению. Я писал по этому поводу господину Филиппо Персио, сообщая все подробности этого дела, и несколько удивлен тем, что он уехал, ничего не ответив мне, так что я принужден теперь еще раз докучать Вашей Милости. Обстоятельства дела таковы: благодаря моим настояниям желание госпожи Герцогини было исполнено быстро и хорошо, хотя Помаранчо очень занят. Ее Светлость несколько раз просила меня договориться с художником о цене, но я остерегся принять это поручение. Между тем я переговорил с Помаранчо, который после многочисленных любезностей по адресу Ее Светлости под конец попросил пятьсот золотых скудо. Эта сумма показалась чрезмерной госпоже Герцогине, которая, конечно, не знала привычек первых мастеров Рима и полагала, что с ними можно обращаться по нашему мантуанскому обыкновению. Тем не менее она снова обратилась ко мне. Я показал картину многим знатокам, равно как и господину Маньо, и мы с ним решили, что Ее Светлость не может заплатить меньше четырехсот золотых скудо. В связи с этим я умоляю Вашу Милость не отказать мне в любезности настоять перед госпожой Герцогиней, чтобы этот долг был оплачен без промедления. В противном случае я буду посрамлен и больше никогда не отважусь принимать поручения вроде того, которое возложила на меня Ее Светлость, причем настаивала на этом в бесчисленных письмах. Меня пугает, что Ее Светлость столь неохотно собирается платить после того, как ей столь превосходно услужили. Если я привык прибегать к Вашей Милости, когда нахожусь в затруднительном положении, то только потому, что по опыту знаю, с какой горячностью Вы всегда берете меня под свою защиту. Покорнейше целую руки Вашей Милости и молю Бога даровать Вам всяческое счастие.

³ (Кристофоро Ронкалли, прозв. Помаранчо (1552 - 1626) - художник, пользовавшийся в те годы большой популярностью. В июле 1608 г. герцогиня заплатила ему 400 скудо.)

Вашей Милости преданнейший слуга Пьетро Пауоло Рубенио.

59. Фламминио Риччи - Франческо Франчеллуччи

¹ (Ректор (настоятель) конгрегации ораторианцев в Риме.)

² (Настоятель монастыря ораторианцев в Фермо.)

Рим, 23 февраля 1608 г. [итал.]

Ваше Преподобие.

С тем художником, который написал нам картину для главного алтаря, оцененную в восемьсот скудо, я договорился, что он исполнит картину "Рождество"³ для алтаря, как Вы мне писали, в соответствии с присланными размерами и тем освещением, какое там есть⁴, и за ту цепу. Я договорился о цене в двести скудо. Нужен еще подрамник, на котором ему надо работать; он стоит шесть джулио, а может быть, и более двадцати, но я воспользовался подрамником, сделанным для одного из наших алтарей, и велел надставить для этого холст в длину и в ширину. Ведь когда художник закончит работу, холст все равно придется спять с подрамника и пересылать скатанным, так что холст там не останется. Надо будет оплатить перевозку отсюда к Вам. Надеюсь, что к Пасхе он [художник] закончит картину и передаст нам, о чем я Вам сообщу, чтобы приготовить деньги, потому что он, закончив эту работу, уедет в Мантую, он находится на жалованье у тамошнего герцога. Он фламандец, но с детства воспитывался в Риме⁵. Надеюсь, что в отношении колорита и величайшей [возможной] красоты он великолепно преуспеет и удовлетворит Вас. Помолимся Господу, чтобы все совершилось ко славе его.

³ (Точнее - "Поклонение пастухов", до сих пор находится на месте в церкви Сант Амброджо в Фермо; живописный эскиз в Эрмитаже, Ленинград.)

⁴ (Самый алтарь и над ним обрамление для картины - то и другое из серого камня - уже были готовы, так что размеры картины и направление света были известны.)

⁵ (Свидетельство того, как хорошо Рубенс приспособился к итальянским условиям.)

60. Расписка Рубенса в получении задатка за картину для церкви ораторианцев в Фермо

[Рим, 9 марта 1608 г., итал.]

Я, Пьетро Паоло Рубенио, получил от досточтимого отца Фламминио Риччи, Ректора Конгрегации ораторианцев в Риме, двадцать пять скудо в задаток в счет платы за картину "Рождество Господне" высотою в 13 пядей и шириной в 8, которая, по его словам, нужна для церкви Отцов-ораторианцев в Фермо, перед которыми он должен будет отчитаться. Я обещаю оному отцу [Риччи] написать на картине не менее пяти больших фигур, а именно: Мадонну, Св. Иосифа, трех пастухов и еще Младенца Христа в яслях, и добавить еще над яслями глорию - как обычно говорят - ангелов¹. Картина будет стоить 200 скудо, которые оный падре обещает, за вычетом названных двадцати пяти, заплатить мне в течение шести месяцев начиная с 1 апреля текущего 1608 года и кончая 1 октября того же года. И в течение того же срока я обязуюсь передать ему законченную картину, взяв на себя расходы на краски и прочее, что для этого требуется. Кроме того, я желаю, чтобы настоящая бумага имела силу официального документа [...] в подтверждение чего я подписал ее собственноручно.

¹ (То есть группу летящих ангелов, прославляющих данное событие. Глория - слава (лат.).)

Я, Пьетро Паоло Рубенио.

Я, Фабиано Джустиниани², присутствовал при сем.

Я, Деотадо ван дер Монт³, присутствовал при сем.

² (Один из членов группы, выбранной ораторианцами 30 января для переговоров с художником.)

³ (Деодат Дельмонте (1582 - 1644) - художник из Антверпена, ученик Рубенса, уехавший вместе с ним в Италию, постоянный его спутник в 1600 - 1608 гг. (ср. IV, 38).)

61. Фламминио Риччи - Франческо Франчеллуччи

Рим, 12 марта 1608 г. [итал.]

Как я писал Вам, я заключил с художником твердый договор относительно картины "Рождество" и составил с ним бумагу от 9 марта, копию которой Вам посылаю, и еще дал ему 25 скудо в задаток, как Вы увидите из той же бумаги. Я не стал предписывать ему вид или какие-либо особенности фигур и картины вообще, ибо мне посоветовали, учитывая искусство художника, лучше предоставить ему свободу действий. Он сейчас старается достичь славы, а не принадлежит к тем, кто ее уже достиг и работает, как говорится, еле-еле.

62. Постановление Конгрегации ораторианцев

Рим, 24 апреля 1608 г. [итал.]

Господин Пьетро Паоло Живописец, который несколько месяцев тому назад взялся исполнить картину для нашего главного алтаря с фигурами наших шести святых, сообщил, что хотел бы изменить прежнюю композицию, и предложил на собрании Конгрегации следующее: убрать из картины фигуры шести святых и написать вокруг Мадонны (которая будет в середине картины) различные группы ангелов, а святые будут изображены по трое направо и налево от главного алтаря, в нишах под двумя окнами. Это предложение обсуждалось на собрании Конгрегации и после различных речей было поставлено на голосование; отцов было 21, за предложение было положено 16 белых шаров, и оно было принято с условием, что художник сначала сделает рисунки и покажет их для утверждения собранию Конгрегации¹.

¹ (Рисунок-эскиз средней из трех новых композиций находится в Вене, Альбертина; левой - в Шантильи, Музей Конде; правой - утрачен.)

63-64. Фламминио Риччи - Франческо Франчеллуччи

Рим, 31 мая 1608 г. [итал.]

На этой неделе я отвел двоих моих друзей, понимающих в живописи, взглянуть на уже законченную картину. Один из них - послушник и достойный живописец по имени отец Блазио из монастыря феатинцев на Монте Кавалло, другой - господин Джамбаттиста Кривелли, римский дворянин. Обоим картина очень понравилась, и они сказали мне, что это прекрасное помещение денег и что ею будут очень довольны. Я пишу об этом потому, что Вам господин Джироламо Габриели, который ее видел (правда, сейчас она очень изменилась по сравнению с тем, что видел он), хвалил ее и одобрял, но счел, что цена ей 150 скудо, а не 200. Поэтому я и хотел спросить об этом оных двух господ, и они ответили, что в отношении цены мы можем быть спокойны. Там осталось немножко прописать Мадонну и положить завершающие мазки, что и будет сделано на будущей неделе. Позаботьтесь передать деньги [...] и пусть погонщику мулов скажут, чтобы он ко мне зашел, и я смогу отправить с ним картину и закончить это дело до моего отъезда. Господь да утешит Вас.

Рим, 7 июня 1608 г. [итал.]

Картина закончена¹, и художник торопит меня. Я писал Вам, что моя сестра должна переслать мне некие деньги через Казначейство в Мачерате. Пожалуйста, передайте мне через нее или через погонщика мулов Асканио двести скудо в уплату ему согласно договору. Погонщику за перевозку можно заплатить и у Вас. Я прослежу, чтобы картину свернули хорошо и чтобы она не пострадала.

¹ (Картина была написана за два месяца.)

65-66. Фламминио Риччи - Франческо Франчеллуччи

Рим, 9 июля 1608 г. [итал.]

Я забыл по просьбе художника предупредить Вас, что, если листы бумаги пристанут к живописи, их надо осторожно смыть небольшим количеством теплой воды, и если картина будет несколько страдать от отсветов, порожденных свежим лаком, ее нужно так оставить, и потом она потемнеет; наконец, из-за тех же отблесков, когда ее будут ставить на место, пусть она в верхней части будет немного наклонена и наверху пусть не так глубоко войдет в раму, как внизу¹. [...]

¹ (В советах Рубенса сказывается печальный опыт, накопленный в Испании и Риме.)

Рим, 16 июля 1608 г. [итал.]

Мне жаль, что картина слегка пострадала, и я рад, что в остальном она понравилась. Виноваты художник и я, не передавший Вам сразу его предупреждений, о которых я Вам потом писал. Я не обратил на них внимания, думая, что у Вас найдутся живописцы, знающие, как в подобном случае поступать с картиной, написанной масляными красками, а коли не знали, лучше было бы подождать ее раскатывать. Говорить об этом больше нечего, Господь судил, чтобы наши радости в сем мире не были полными - как эта радость, так и другие. Я постараюсь, чтобы, как Вы пишете, художник поправил Мадонну, когда он поедет в Ломбардию, но по крайней мере два месяца такого случая не представится, так как он занят картинами для нашего главного алтаря; их будет три, одна над алтарем и две по бокам на алтарном возвышении.

67. Расписка Рубенса в получении платы за картины для Кьеза Нуова

Рим, 25 октября 1608 г. [итал.]

Я, Пьетро Пауоло Рубенио, получил от Отцов Конгрегации ораторианцев в Риме двести скудо по десять джулио в скудо в счет уплаты за три картины, написанные мною в хоре их церкви: одна для главного алтаря и две по бокам хора. Из них средняя должна быть оплачена в соответствии с оценкой, назначенной двумя дворянами, которые должны быть избраны по одному от каждой стороны, сразу после того, как оценка будет произведена, причем из назначенной цены должны быть вычтены пятьдесят скудо, на которые я сокращаю оценку, и триста скудо, уплаченные мне за эту работу Монсиньором Серра¹. Две другие картины должны быть мне оплачены по двести скудо за каждую в течение будущих трех лет, по сто скудо в год и сто сразу после их окончания². В подтверждение сего я написал и собственноручно подписал настоящую бумагу.

¹ (Картину оценили в 330 скудо.)

² (18 сентября 1610 г. Серра получил для Рубенса 100 скудо. Остальные 80 скудо по поручению Рубенса получил в 1612 г. приехавший в Рим Якоб де Хазе, настоятель доминиканского монастыря в Антверпене.)

Я, Пьетро Пауоло Рубенио.

Я, Джо. Мария Феррарези, присутствовал при сем.

Я, Джованни Пассини, присутствовал при сем.

68. Рубенс - Аннибале Кьеппио

Рим, 28 октября 1608 г. [итал.]

Славнейший Синьор.

Хотя господин Герцог не находится сейчас в Мантуе, я полагаю, что должен сообщить Вашей Милости о необходимости, вынуждающей меня совершить почти дерзость, продолжив мое и без того долгое отсутствие путешествием в дальние края. Я надеюсь по крайней мере, что это путешествие будет кратким. Позавчера я получил очень дурные известия о моей матери: больная тяжелой астмой, к которой присоединяется бремя ее семидесяти двух лет, она находится в таком состоянии, что нельзя ждать ничего, кроме исхода, общего для всех людей. Мне тягостно ехать, чтобы присутствовать при таком зрелище, тягостно также уезжать без разрешения моего Светлейшего Покровителя. Поэтому я посоветовался с господином Маньо, и мы решили, что я должен постараться встретить Его Светлость где-нибудь в пути и для этого выбрать ту или иную дорогу, смотря по известиям, которые получу. Меня весьма утешает то, что во время пребывания Его Светлости в Антверпене¹ мои родственники настоятельно просили о моем возвращении и подробно осведомили господина Филиппе Персио и господина Аннибале Иберти² о необходимости моего присутствия. Благодаря заступничеству этих последних они получили надежду на сострадание господина Герцога. Но тогда больная не была так безнадежна, как теперь, и поэтому ее близкие не вкладывали в свои письма той настойчивости, которую я теперь нахожу в них. Умоляю Вашу Милость сообщить о моем несчастии госпоже Герцогине и просить ее извинить меня на тот случай, если я, чтобы выиграть время и встретить господина Герцога, не заеду в Мантую, а отправлюсь со всей поспешностью прямой дорогой.

¹ (Герцог со свитой ездил в Спа, посетил Брюссель (где виделся с эрцгерцогом Альбертом) и Антверпен.)

² (Мантуанские придворные.)

О моем возвращении я скажу только, что мною всегда будет исполнена малейшая воля моих Светлейших Покровителей и соблюдена как нерушимый закон везде и всегда. Моя римская работа (три большие картины в Кьеза Нуова) закончена, и, если я не ошибаюсь, это наименее неудачное из всего, что я когда-нибудь сделал. Я уезжаю, не открыв ее (мраморное обрамление еще не готово), ибо поспешность гонит меня; но это не имеет значения для моей работы, написанной тут же на месте, на глазах у всех на камне. Так что по моем возвращении из Фландрии я могу ехать прямо в Мантую, что будет мне приятно по многим причинам, и в особенности потому, что я буду в состоянии лично отдать себя в распоряжение Вашей Милости. Целую Ваши руки и прошу сохранить мне благорасположение - Ваше и моих Светлейших Покровителей [Приписка на полях: садясь на коня]³.

³ (Мать Рубенса умерла 19 октября 1608 г., то есть до того, как он уехал из Рима.)

Вашей Милости преданнейший слуга Пьетро Пауоло Рубенио.